С какой стороны ни посмотри, Доминго Бонавентура практически невидим. Он именно этого и добивался.
* * *
Доминго Бонавентура был высок и худ, с темными внимательными глазами. Его лицо чисто выбрито, за исключением небольших аккуратных усиков — но это вполне естественно для человека, живущего и работающего в космосе; более пышная растительность может попасть в затвор аварийной кислородной маски. Единственной непривычной чертой его внешности были длинные волосы, пряди которых плавали вокруг его головы, словно щупальца актинии, слегка покачиваясь в слабых потоках воздуха из рециркулятора. Воздух был спертым — Доминго слишком долго пребывал в помещении, и весь крошечный жилой отсек пропитался его запахом. Впрочем, он давно перестал это замечать и придавать значение подобной малости. Безмолвный, он плавал в невесомости, ожидая, когда законы физики доставят его к месту назначения.
Два часа прошло. Доминго открыл глаза. Пора. Двигаясь медленно и экономно, он проверил радиоспектр своей жертвы: никаких изменений радиосигнала, никаких попыток прощупать его радаром. И то, и другое успокаивало. Судя по всему, он еще оставался невидимым.
Он отважился на визуальное наблюдение, высунув из-за зеркала перископический объектив. Его жертва представляла собой сверкающий белый шар двадцати пяти метров в диаметре. Приблизив изображение, Доминго увидел прикрепленные к шару алюминиевые сферы значительно меньшего размера — топливные баки, а под ними — жилой модуль.
Модуль также был сферическим, с четырьмя иллюминаторами, равномерно размещенными вдоль экватора, и тепловыми излучателями, похожими на развернутые плавники, по одному с каждой стороны. Эту модель он знал: на обоих концах модуля должны быть слепые пятна, да и излучатели частично блокируют обзор.
Но Бонавентуру интересовал не жилой модуль, а груз. Десять тысяч тонн кометной воды переправлялись в земные орбитальные колонии транзитом через Венеру. На самом грузовом судне имелся только небольшой двигатель, которого хватало, пока судно шло порожняком, но слишком маломощный для полной загрузки — тут он едва мог развить ускорение больше чем в несколько тысячных «g». Судно не могло спастись бегством, даже будь оно предупреждено. Не считая незначительных поправок курса, оно двигалось по тщательно выверенной траектории, которая вела к околоземному орбитальному хлысту — обращающейся вокруг Земли станции в сотню километров длиной. Хлыст представлял собой всего лишь управляемый трос, но он вращался достаточно быстро, чтобы его конец мог сравняться по скорости с приближающимся судном, подхватить его и закинуть по точно заданной дуге. Груз оказывался на нужной околоземной орбите, а энергия от первоначальной скорости судна добавлялась к орбитальной энергии хлыста, где могла быть использована для заброски следующего груза в направлении внешнего пояса.
Десять тысяч тонн воды — огромное богатство. Во внутренних колониях, для которых предназначалась вода, ее могли использовать в целях жизнеобеспечения и для бытовых нужд, полива растений в тепличных модулях или изготовления топлива посредством электролиза. Во внешних колониях даже малая толика такого количества живительной влаги могла оказаться единственным, что стояло между выживанием колонии и голодной смертью.
Расстояние быстро сокращалось. Бонавентура осуществил несколько коротких толчков рулевыми двигателями — он использовал холодный выхлоп, рассчитанный так, чтобы не оставлять почти никаких следов в инфракрасном спектре. Этим он скорректировал свою траекторию, подводя капсулу ближе к цели и одновременно выводя ее на такой курс, где громада груза полностью скрыла бы ее из поля зрения жилого модуля.
И вот время настало. Доминго стремительно нажал клавишу, отсоединяя три штанги, крепившие зеркало к капсуле, и резко толкнулся тормозным двигателем, чтобы разделить их. Зеркало молчаливо поплыло дальше, растворяясь в пространстве. Его траектория в точности известна, и через несколько месяцев один из людей Бонавентуры отыщет его и подберет, чтобы использовать для другой цели. Но на данный момент оно выполнило свою работу — обеспечило ему невидимость, — и нужда в нем отпала. Доминго отрешенно глядел, как зеркало уплывает прочь.
