Ее глаза были орехового цвета, заметил он, почти зелеными.
— Я не ребенок! — сказала Мэй.
— Конечно, — сказал Доминго. Ее учащенное дыхание касалось, его лица.
— Ну так и нечего так со мной обращаться! — сказала она.
Они парили в свободном пространстве посереди кабины, и он ощущал электрическое напряжение, пронизывавшее ее тело. Ее лицо было в каких-то дюймах от его лица. Очень медленно, не зная, какой реакции ожидать, Доминго протянул руки и обнял девушку. Мускулы на ее плечах были напряжены.
Она потянулась к Доминго лицом и поцеловала его. Поцелуй был настолько же неожиданным и неистовым, как и предшествовавший удар.
— Девять часов? — переспросила она.
— Сейчас уже скорее восемь, — ответил Доминго.
Он раздевал ее не торопясь. Ее тело было таким, каким он его запомнил, но на этот раз он не делал вид, будто смотрит в сторону. Он повлек ее в спальный отсек, где имелся гамак, в котором они могли быть рядом, где любое движение не расталкивало их в разные стороны.
* * *
Прошло какое-то время. Доминго расслабленно парил в гамаке, перебирая в уме свойства воды в условиях микрогравитации. Он раскрыл глаза, почувствовав, что Мэй начала освобождаться из его объятий. Она не стала тратить время на одевание, а просто оттолкнулась и поплыла в кабину.
Он смотрел на нее, восхищаясь игрой мускулов ее нагого тела, смотрел, как девушка плывет, переворачивается и умело тормозит свое движение, как она берет парящий пистолет. Интересно, подумал он, зачем ей это?
— Наверное, тебе стоило бы его проверить, — сказал он, — прежде чем направлять его на меня.
Девушка поглядела на пистолет. В одно мгновение она отыскала стопор, открывавший патронник, куда должны были закладываться снаряды с проволочной петлей. Патронник был пуст. Пустовало и отделение для батареи.
— Не могу поверить! — воскликнула Мэй. — Все это время ты носил с собой незаряженный пистолет?
— Я вынул патроны и батарею в первый же день, когда решил, что доверяю тебе. — Он посмотрел на нее. — Я был не прав?
Девушка ответила ему внимательным взглядом, потом вздохнула.
— Нет. Я просто хотела проверить.
— В таком случае приготовься, сейчас будем одеваться, — сказал он.
— Одеваться? Зачем? Ты, кажется, уже увидел все, что только можно.
— Да нет, не одежду. Скафандры. Мы славно позабавились, но теперь, к сожалению, пришло время становиться серьезными. У нас много работы. У нас осталось семь часов — как раз достаточно, чтобы спасти наши шкуры.
* * *
Когда они выбрались из люка наружу, Земля уже нависала в небе огромной голубой полусферой. Казалось, будто она растет у них на глазах, хотя он знал: это всего лишь оптическая иллюзия. Планету окружало облако сверкающих искорок — земная свита орбитальных колоний и захваченных астероидов. Только самые большие и близкие из них казались булавочными точками света, большинство же было слишком мало, чтобы их разглядеть. Астероид с торчащим обломком хлыста не просматривался, его закрывал край планеты.
Однако время не позволяло любоваться видом. Доминго оторвал взгляд от планеты и перевел его на груз.
— Мы должны отыскать клапан сброса давления, — сказал он. — Нужно будет направить струю точно на жилой модуль.
Это была тонкая операция. Когда они открыли клапан, вода фонтаном рванулась из сферической оболочки, немедленно превращаясь в пар, который стал расползаться по сторонам сверкающим белым облаком. Было очень трудно собрать воду в узкую струю и навести ее на цель. Вода кипела, остывая по мере отдачи энергии, и замерзала одновременно с кипением. Они принялись поливать гейзером кипящего льда поверхность модуля. Вначале намерзания не происходило — стены модуля нагрелись на солнце, и лед испарялся быстрее, чем они успевали его напылять. Они работали в облаке струящегося пара, и модуль виднелся в тумане лишь неясным контуром. Однако уже через минуту внешние стены начали остывать, и на них стала образовываться тонкая корочка льда. Работа была утомительной. Потоки ледяного тумана то и дело облепляли их шлемы, и им приходилось каждые несколько минут счищать лед со щитков.
Медленно-медленно на модуле начала нарастать ледяная скорлупа — вначале лишь в несколько миллиметров толщиной, потом миллиметры превратились в сантиметры, и наконец она стала настолько толстой, что самого модуля было уже не различить внутри грязного снежного кома.
