«Ладно, — рассмеялся доктор Макробер. — Все-таки главное — определить проблему».
«Если вы о моем здоровье, то проблема не во мне».
«Сможешь объяснить?»
«Разве вы не знаете?»
13+. Невыносимый возраст.
«Только догадываюсь, — засмеялся он. — Например, ты не отключила виртуальный альбом. Друзья собрали тебе хорошую коллекцию. На Марсе тоже останется след, да? Ты договорилась о чем-то таком с лиценциатами? Тебе хотелось бы побывать везде? — Доктор Макробер не дал ей ответить. Он отчетливо видел каждый не произнесенный ею вслух ответ. — А как ты определяешься? Вот эта огненная пашня, скажем…» '
Он взглядом указал на пятно ожога: «Кажется, ты легко отделалась».
Она покраснела и одернула рубашку.
«Ты бываешь в этом огне?»
Она повела плечом.
«Ты там одна?»
«Нет».
«А кто еще?» «Котопаха».
«А я?» — не удержался он. «Вас там совсем нет». «Это… будущее?» «Нет». «А что?»
«Другая история». «Но это как будущее?» «Я не знаю». «Тебе там нравится?» «Там тепло…»
«Но это не сон? Ты не боишься, что навсегда останешься в той истории?»
«Не знаю. Я еще не умею делать выбор». «Что-то мешает?» «Не знаю», — повторила она. «Ты пытаешься что-то вспомнить?»
Она не ответила. Молчала, наклонив голову.
«А доктор У Пу? — спросил он. — Такой плешивый и маленький? Он там появляется?»
Лиценциатка с сомнением оглядела атриум: «Иногда я забываю то, чего не хочу помнить».
«Но день, когда лиценциаты прибыли на станцию Хубу, ты явно помнишь?»
«Конечно. Могли бы не спрашивать. — Лиценциатка вновь обрела уверенность. — В памяти Мика все расписано по секундам. Он не упускает ни одного события, произошедшего на борту. Он даже потребовал справку о перенесенных страданиях, когда Рупрехт и Глухой выбросили его за борт. Ужас, как весело».
«А когда на станции появился доктор У Пу?»
«Ой, ну через несколько солов после того, как хульманы и лангуры высадились на Марс. Этот У Пу появился тут вместе с папой. Они были ужасно сердитые и не верили в Костин концерт».
«А ты веришь?»
«Конечно».
«Но у Кости нет скрипки!»
«Он импровизатор. Пусть выкручивается».
«Почему ты уверена, что Костя выкрутится?»
«Он поклялся, — засмеялась Ира Летчик. — Он обязан выкрутиться».
Ох, Сеятель, зачем они все меня мучают? Костиной скрипке несколько веков, она старенькая, сплошное барахло, пусть валяется на Лунной базе.
«Он стал спрашивать: почему у меня в ухе смоллета? Он ужасно хотел знать, зачем вы подарили мне эту смоллету».
«И что ты ответила?»
«Доктор Микробус живет так долго, — ответила я, — что его голова давно набита никому не нужными вещами. Не знаю, понял ли доктор У Пу, но ответ ему понравился».
«А там ты действительно встречаешь Котопаху?»
«Ну да. Он появился там с черепом в руках. Как Гамлет. Помните про такого?»
Он кивнул. Возможно, кто-то из лиценциатов прежних выпусков.
«Зачем Котопахе череп?»
«Он сказал, это знак».
«Знак чего?»
«Я не помню».
«Совсем не помнишь?»
Она посмотрела на него и два раза кивнула. Как маленькая девочка.
«Я будто увязла… Будто ступаю по болоту…» Доктор Макробер испугался: сейчас она предложит мне кофе. И она действительно предложила.
«Вы ведь любите эти доисторические напитки?»
Он хрюкнул с негодованием: «В другой раз». И спросил: «Квак ты все-таки исчезаешь? Квак ты оказываешься в другой истории?»
«А квак вы оказались в закрытом атриуме?» — засмеялась она.
Он не стал врать: «Просто прыгнул с того балкончика».
Она с сомнением оглядела его. Но промолчала.
«А как ты спрыгиваешь в другую историю?»
«Я не спрыгиваю. Я засыпаю».
«И все?»
«Ну да».
«Там огонь?»
Она кивнула.
«Квак можно жить в огне?»
«Не всякий огонь жжет».
«Но на твоем плече след ожога».
«Я еще не на все вопросы могу ответить».
«Просто не помнишь? Или не получается?»
«Трудно объяснить», — она опять покивала.
«В той истории тебе комфортнее?»
«Скорее, спокойнее».
«И ты всегда засыпаешь, как по расписанию».
«Ну да. Доктор У Пу сказал папе, что так будет длиться до определенного времени».
Два контейнера смоллет. Разговор явно зашел в тупик.
«Что ты держишь в этой ужасной корзине?»
Она засмеялась: «А вы откиньте крышку».
С некоторым сомнением доктор Макробер оглядел плетеную из тростника крышку, украшенную алыми, как огонь, иероглифами. Впрочем, вырастить тростник в оранжерее несложно, а умельцы везде найдутся. С опаской, преодолевая внезапно возникшее сопротивление, доктор Макробер приподнял крышку и с изумлением уставился в открывшуюся перед ним невероятную глубину. Там, в кошмарном провале времени и пространства, свет отливал нежно и пепельно, как при полном солнечном затмении. И в этой пепельной дали развертывался яркий спектр, размахивало конечностями какое-то человекообразное пятно.
