Критической точкой для советского государства Первушин считает смерть Андропова в феврале 1984 года. Выздоровление генерального секретаря в мире «Звезды» подано автором не просто как свершившийся факт, но как некое волшебное преображение. После переломного февраля страна не просто пошла другим курсом. Меняется общественное самосознание. В сердцах советских граждан просыпается задремавший было патриотизм. Развивается наука, укрепляется экономика, повышается уровень жизни. Над страной простирает механическое крыло железный ангел технократической утопии.
Такое крупномасштабное чудо выглядело бы несколько наивно, исходи оно напрямую от автора. Однако жизнь альтернативного Союза мы наблюдаем как бы изнутри, сквозь призму восприятия главного героя.
Юрий Москаленко — человек не типичный для своего времени. Немногословный и целеустремленный, он всерьез мечтает стать советским космонавтом. Не абстрактным героем, но хранителем идей и духа родной страны на звездных рубежах. Его оценка окружающей ситуации не выделяется особенной широтой; во всем, что не касается самолетов и космических кораблей, Юра формирует свое мироощущение скорее интуитивно, нежели рассудочно. И здесь авторское эго время от времени дает о себе знать. Ностальгические нотки вплетаются в мотив, окутывая советское прошлое розовым туманом и скрадывая острые углы, в то время как проявления западной культуры демонстрируются в негативном свете.
По другую сторону сюжетной магистрали расположилась космическая альтернатива. Изобилующая историческими и техническими подробностями история спасения шатла «Колумбия» (в нашем мире он взорвался), без сомнения, окажется весьма интересной для поклонников истории космонавтики. По сути, перед нами хроники катастрофы, написанные подчеркнуто суховатым языком. Суета и закулисные интриги в НАСА время от времени прерываются включениями с орбиты, где экипаж «Колумбии» пытается своими силами решить возникшую проблему. «Американская» сторона романа населена большим количеством разнообразных персонажей. Их образы прописаны аккуратно, но как-то без огонька. Этапы большого пути Юры Москаленко в художественном плане выглядят куда убедительнее.
Несмотря на этот условный дисбаланс образных платформ, перспективы «Нового советского романа» выглядят достаточно оптимистично. Особенно в свете нынешнего усиления ностальгических настроений в обществе. Люди уже хотят не отречься от СССР, но переосмыслить этот противоречивый период. Без ажиотажа и ругани понять, от чего же в действительности однажды отказались. И нет никаких сомнений, что новый роман Антона Первушина станет неплохим подспорьем для тех, кто обладает мудростью не отворачиваться от собственного прошлого.
Николай КАЛИНИЧЕНКО
