— А посмотреть на ваш «дыробой» поближе можно?
Леонтьев повернулся к коллеге.
— Радиация?
— Практически в норме.
— Пойдемте, обследуем место удара.
Через полчаса присутствующие на эксперименте в сопровождении начальника полигона взобрались на складку дола и подошли к бронетранспортеру с установкой вакуумного поляризатора.
— Ну и где результат? — хмыкнул министр.
— Вот, — показал рукой один из специалистов в камуфляже, прибывший к установке раньше.
В каменном бугре напротив БТР зияло круглое отверстие диаметром с кулак, окруженное сеточкой трещин.
— И это все?
— Так точно! — вытянулся руководитель испытаний.
— Я думал… — министр пошевелил пальцами, — здесь будет нечто вроде кратера…
— Мощность импульса невелика… — начал оправдываться Злотниченко.
— Главное, что поляризатор работает, — перебил его Леонтьев. — По всей длине канала произошел кварк-глюонный распад материи, чего мы и добивались.
— А в броне ваш «дыробой» способен пробить отверстие?
— Разумеется.
— И на каком расстоянии мы сможем уничтожать бронетехнику противника?
— Теоретически на любом, но в данном случаем импульс был рассчитан на километровую глубину затухания. Сейчас проверим и выясним.
— Что ж, неплохо. Продолжайте работу. — Министр бросил взгляд на несолидную дырку в каменном бугре и направился к подножию сопки, где его и свиту ждал вездеход.
Злотниченко и Леонтьев задержались возле группы испытателей, облепивших бронетранспортер.
— Миша, какова глубина канала? — поинтересовался конструктор «дыробоя».
— Измеряем, — отозвался руководитель эксперимента. — Нет эха… но, должно быть, не меньше километра, без сомнений.
Он ошибался.
Длина канала была гораздо больше, хотя никто из специалистов этого еще не знал.
Москва. 22 июля
Савву Бекетова разбудил звонок.
«Какого черта?! — ругнулся он мысленно, дотягиваясь до трубки телефона. — Я же в отпуске…»
— Слушаю, Бекетов.
— Майор, срочно в управление! — раздался в трубке глуховатый голос полковника Старшинина. — В десять должен быть у меня как штык.
— У меня билет на самолет… — заикнулся Бекетов, надеясь, что замначальника управления пожалеет сотрудника и даст отбой. — В Сочи лечу… а что случилось, Иван Поликарпович?
— Убиты военспецы, занимавшиеся разработкой импульсного оружия, покушались на министра обороны, он жив, но в реанимации… короче, живо в контору! Будем работать.
— Слушаюсь, товарищ полковник!
Положил трубку, попрощался с мечтой об отдыхе на море.
— Вот гадство! Надо было вчера улететь…
Через полчаса он уже ехал по Москве в Управление военной контрразведки, где работал следователем по особо важным делам.
Полковник Старшинин, за глаза называемый подчиненными Старшиной, худой, костистый, длиннолицый, с полуседыми волосами ежиком, ждал его в своем кабинете. Кроме хозяина в кабинете сидел маленький неприметный человечек в бежевом летнем костюме, с лицом мелкого клерка. Но стоило заглянуть ему в глаза, умные, рассеянно-ждущие, как бы проваливающиеся в себя, и становилось ясно: этот человек далеко не так прост, как кажется.
— Знакомьтесь, — отрывисто бросил Страшинин. — Майор Савва Бекетов — «важняк», Борис Константинович Шелест — кандидат физматнаук, заведующий нашей лабораторией в Красноярске-66. Савва Андреевич, ты знаешь что-нибудь о теории УКС?
— Нет, — качнул головой Бекетов.
Старшинин посмотрел на гостя.
— Теория упругой квантованной среды, — неожиданным басом отозвался тот, — разработана всего двадцать лет назад, Вадим Петрович — ее апологет.
— Вадим Петрович?
— Тот, кого убили.
— Борис Константинович — ученик Леонтьева, — добавил полковник. — Он расскажет, над чем работали Леонтьев и Злотниченко.
— Мы работали… — Шелест запнулся.
— Ему можно рассказывать все, — кивнул Старшинин. — У него «красный» карт-бланш.
— В общем, мы работали над практическим использованием эффекта Ушеренко. Вадим Петрович пошел дальше…
— Что такое эффект Ушеренко? — спросил Бекетов.
— Эффект сверхглубокого проникновения твердых микрочастиц размером от одного до тысячи нанометров в твердые преграды. При этом происходит аномально высокое выделение энергии, примерно как при ядерном распаде. Леонтьев доработал теорию УКС в области энергетических вакуумных взаимодействий, и на базе его расчетов мы создали У-излучатель, в луче которого амплитуда вакуумных осцилляций становится такой большой, что начинают разрушаться не только ядра атомов, но и элементарные частицы, вплоть до кварков.
