«Блоха» села ювелирно — метрах в пятидесяти от комбайна, едва не опалив выхлопом свежевозникший валун. Для May, конечно, это была чепуха. И сейчас же освобожденный эфир взорвался истошными позывными пополам со смачной руганью.
— В чем дело? — осведомился Максим в микрофон.
Пилот капсулы был вне себя:
— В чем дело, в чем дело!.. Твою в гробину мать, что у тебя со связью?
— Была в норме. А что?
— Собирайся. Летишь со мной. Десять минут на сборы.
— Скажи толком, в чем хоть дело-то? — озадаченно спросил Максим.
— В твоей семье, понял? Велено сей же час снять тебя с вахты. Начальство икру мечет. Вроде как с твоими несчастье какое-то. Какое — не спрашивай, не знаю. Сам узнаешь, как долетим. Давай живее!
Десять минут? Максиму хватило и пяти, чтобы поставить комбайн на автоконсервацию, задраиться в скафандр и гигантскими прыжками доскакать до «блохи». May молчал — то ли не знал, что сказать и чем помочь, то ли не рисковал творить свои радиофокусы рядом с «блохой». Ну да ничего ему не сделается, пока мы разберемся, что там за несчастье такое…
Максим хорохорился. Думать о худшем не хотелось. Мысли в голову лезли разные — он гнал их. Потом, потом! Незачем заранее впадать в панику. Но сосало под ложечкой, и ужас стучался коготочками — тук-тук, я уже здесь!
Подпрыгнув, словно ошпаренная, «блоха» унеслась по направлению к лунной базе. Не прошло и трех минут, как рядом с брошенным комбайном совершила посадку еще одна «блоха». Вышедший из нее пилот, не проявив к комбайну никакого интереса, целенаправленно двинулся к серому валуну и, не без опаски приложив к нему облитую перчаткой скафандра ладонь, проговорил:
— Ты слышишь меня, я знаю. Слушай и запоминай, повторять не стану: жизнь семьи Волковых зависит от твоего благоразумия. Если что, они умрут раньше, чем ты сможешь им помочь, и умрут скверно. Они будут жить, если ты проявишь конструктивный подход. В обмен на жизнь твоих друзей нам от тебя кое-что нужно. Договорились?
Валун молчал.
— Не слышу!
Валун упорно демонстрировал свою принадлежность к миру горных пород. Пилот даже оглянулся: нет ли поблизости другого похожего валуна? Ошибка не смешна — она трагична для конкретного пилота. «Форпост Всевышнего» ошибок не прощает.
— Значит, нет? Тогда пеняй на себя.
— Да, — передался скафандру звук от валуна.
— Молодец. Только не думай, что сумеешь обмануть нас при помощи своих штучек. Тебе придется согласиться на кое-какие меры безопасности.
— Чьей? — спросил May.
— Семьи Волковых, в первую очередь. Усвоил?
— Да.
14.
Нельзя сказать, чтобы Волковых содержали из рук вон плохо. Хотя, конечно, несвобода — всегда несвобода, и нет в ней ничего хорошего. Однако к Карине, находящейся на седьмом месяце беременности, приглашали врача. А подвал был просторным и даже обставленным кое-какой мебелью. Или это был не подвал? Пленники не знали и окрестили помещение подвалом лишь из-за отсутствия окон. Непрерывно жужжащий кондиционер наводил на мысль о какой-то очень жаркой южной стране. Полет в маленьком самолете точно был, это успела отметить Барбара, прежде чем ей снова сделали укол. Но больше — никакой информации. Охранники превращались в немых, стоило лишь задать им вопрос о месте заточения или о дальнейших перспективах. «Вам повезло, что вы нужны нам живыми», — был единственный ответ.
Один понимал по-русски. Вовка, проявив понятный мальчишеский интерес к автомату «Ингрэм», получил квалифицированную консультацию. Впрочем, получил и по рукам.
Примерно два раза в неделю охранники давали чуть-чуть воли своим природным инстинктам. Под объективом видеокамеры пленников с завязанными глазами бросали на колени и, приставив к горлу тесаки, зачитывали приговор — смерть неверным. Вина их была неоспорима и ужасна: принадлежность к той части человечества, что не разделяет духовных идеалов «Форпоста Всевышнего». Через несколько часов видеозапись попадала на Луну, где и транслировалась существу, не без оснований получившему кличку Змеёныш.
Максима держали на Луне в одном из служебных помещений электростанции Северная. Если бы он знал, что May находится всего лишь в нескольких сотнях метров от него, то крайне удивился бы. Приставать к охранникам с вопросами не было смысла — ответа не получишь, а получишь по морде. То ли за назойливость, то ли просто так, для профилактики. Охранников было двое, они периодически сменяли друг друга. Один — зверовидный детина с бородой чуть ли не до самых глаз; другой — бесцветный блондин с неприятным взглядом. Люди? В биологическом смысле — да. Но люди-функции. Казалось, что их настоящее место обитания — не квартира какая-нибудь, не дом, а коробка с ЗИПом, откуда их достают при надобности и куда потом убирают, завернув в промасленную бумагу.
