— В азотной?
Чарлз пожал плечами.
— С точки зрения физика, атмосфера Земли является именно азотной. Кислорода в ней значительно меньше, хотя, с точки зрения количества, он и идет вторым. Фактически, это примесь, как и другие газы.
— Надеюсь, борцы за чистоту окружающей среды никогда об этом не узнают. Страшно подумать, что может получиться, если вы и вам подобные возьмутся за разработку экологического законодательства. Не сомневаюсь, что первым пунктом в вашем законе будет борьба за очистку нашей замечательной азотной атмосферы от всяких там примесей!
— В данном случае, — вежливо, но твердо возразил Чарлз, — термин «азотная атмосфера» является ключевым. Общеизвестно, что монополи вызывают распад протонов и нейтронов…
— Уверяю вас> этот факт далеко не так широко известен, как вы, очевидно, полагаете, — снова перебила Элис, осторожно опускаясь на край кровати. — Я, во всяком случае, никогда об этом не слышала.
— Ну хорошо, примите мое утверждение за аксиому. — Чарлз украдкой вздохнул. — В своей статье мистер Коршунов описывает, что, по его мнению, произойдет, если магнитный монополь вызовет распад одного протона в ядре атома азота, состоящего из семи протонов и семи нейтронов. После взаимодействия ядра с монополем образуется тринадцать нуклонов, некоторое количество побочных продуктов распада и изрядное количество энергии!
— Но… — Элис слегка наморщила нос.
— Нет, сначала выслушайте меня, не перебивайте. По расчетам мистера Коршунова, этой энергии достаточно, чтобы не только полностью разрушить ядро, но и сообщить каждому нуклону заряд порядка трех миллионов электрон-вольт. Шесть оставшихся протонов начнут двигаться в разные стороны, ионизируя окружающий воздух. Любопытно, что, так сказать, радиус действия протонов с зарядом три миллиона электрон-вольт в нашем обычном воздухе составляет пятнадцать сантиметров. Между тем средний диаметр описанных очевидцами шаровых молний составляет около тридцати сантиметров. — Чарлз слегка улыбнулся. — Не нужно быть талантливым математиком, чтобы поделить тридцать пополам и получить те же пятнадцать сантиметров!
— Погодите немного, Чарлз, не так быстро! — Элис сделала ему знак помолчать и некоторое время сидела неподвижно..
— Что-то здесь не сходится, — произнесла она наконец. — Предположим, как вы и говорили, монополь способен расщепить ядро атома азота и ионизировать воздух в радиусе пятнадцати сантиметров. Но, как утверждают очевидцы, шаровые молнии появляются в результате воздействия обычной молнии или электрической искры… Как быть с этим обстоятельством? Мне кажется, оно не укладывается в вашу теорию.
Улыбнувшись, Чарлз опустился на противоположный конец кровати.
— Коршунов пишет и об этом, — сказал он. — Азот — газ, а не химический элемент — является диамагнетиком, поэтому магнитный монополь не может даже приблизиться к молекуле N>2, не говоря уже о том, чтобы внедриться в нее. Электрический разряд превращает молекулы в атомы, а атомы азота наделены парамагнитными свойствами. Монополь сам притягивает их, после чего начинается цепная реакция.
Элис медленно кивнула.
— Что ж, возможно, шаровые молнии часто движутся вдоль проводов именно под воздействием магнитного поля. И если вы не ошиблись насчет взаимодействия гравитонов и монополей, шаровые молнии должны не опускаться на землю, а парить в воздухе. Понятно также, откуда эта способность проходить сквозь стекло — ведь если мы предположили верно, шаровые молнии состоят из субатомных частиц.
— Все это может означать только одно, — заявил Чарлз, мрачнея.
— Монополи действительно существуют, и компании Афеяна удалось получить по крайней мере один. Я только не пойму, зачем он им понадобился?
— Как насчет дешевой энергии? — быстро спросила Элис. — Нескольких монополей вполне достаточно, чтобы получить шаровую молнию.
— Вот именно — нескольких! Согласно расчетам мистера Коршунова, выделение энергии составляет всего-то девяносто киловатт на каждый монополь. Возможно, в камере с высоким давлением энергоотдачу можно повысить, но не намного. В любом случае, на то, чтобы изменить мир, этой энергии не хватит.
