Таким образом мы получили «двухполюсную» Думу с некоторым тактическим преимуществом «силовиков», но не столь значительным, чтобы самостоятельно проводить решения. Учитывая достаточную «переговороспособность» всех лидеров (за исключением экстремистского крыла, но оно пребывает в относительной изоляции), а также принимая во внимание, что волею избирателей в Думе есть фигуры, способные выступать в роли посредников и «примирителей», основным инструментом работы парламента станет компромисс. Что ж, далеко не худший вариант.
Однако картина окажется совершенно иной, если мы поднимем уровень реалистичности нашей виртуальной избирательной кампании. Сторонникам Леонида Андреевича будет сложно найти фигуру, равную ему по моральным и прочим качествам, среди реальных политических деятелей. И потому его приверженцы по своему обыкновению брезгливо откажутся участвовать в выборах, приплюсовав 19 % к уже имеющимся 10 % «против всех» (кстати, число не явившихся на декабрьские участки избирателей будет, вероятнее всего, колебаться вокруг этой цифры).
В этом случае серьезно усилятся позиции сторонников Дарта Вейдера: будучи второй по величине фракцией, она выглядит гораздо более сплоченной, чем коалиция, возглавляемая тремя равновеликими лидерами. Не имея серьезной оппонирующей силы, фракция приберет к рукам пару «силовых» комитетов, да и решения самой коалиции, вынужденной договариваться с неизбежным союзником, радикализируются. Фракцию науки прикормят, центристов запугают, сторонников ДинАльта приструнят, с фракцией Форкосигана договорятся. Потребуется не так уж много времени, чтобы коалиция вместе со своим партнером превратилась в «партию власти». После чего страна неизбежно будет втянута в военный конфликт и превратится в знакомый до боли военизированный лагерь.
Но закон и порядок гарантированы. Как в казарме.
Или на кладбище.
Владимир УСПЕНСКИЙ, Валентин ШАХОВ
