— Итак, миледи, чему обязан?
Перед тем как ответить, она огляделась по сторонам, и этот оценивающий взгляд мне не понравился.
— Мы будем тут жить, — сказала она.
Это прозвучало настолько немыслимо и невозможно, что я лишился дара речи. Во всяком случае, следующая реплика тоже принадлежала ей.
— Это единственный дом в округе, где могут обитать эльфы.
Вот как. Значит — эльфы.
Можно было самому догадаться.
Я посмотрел в сторону рамы, главным образом, чтобы убедиться, что она плотно закрыта. Миледи Маб проследила за моим взглядом.
— Это не те стены, что нас остановят. Мы не настолько физические сущности. Пока это все, что вам следует о нас знать.
— Да, — выдавил я. — Но почему… такая честь?
— Пыль, — пояснила она, как будто это было совершенно элементарно. — Ваш дом единственный, где нет кондиционера.
— Пыль? — я сдвинул брови, пытаясь самостоятельно провести параллели между пылью и основами жизнедеятельности эльфов! Потом подозрительно огляделся по сторонам. Неужели свежему взгляду…
— Ну, разумеется, речь идет не об этих кошмарных хлопьях, свисающих с полок и стропил, и не о полах, где остаются отпечатки крысиных лап. Вынужденные ютиться в подобных условиях, существа нашего вида изменяются к своей противоположности. Но сейчас речь не о том. Все эти пылесосы, кондиционеры, озонаторы, кварцевые лампы, антибактериальные излучатели и дезодораторы, которыми люди — доминирующий вид! — обставили свою жизнь, делают невозможным даже самый минимальный симбиоз.
— А собственно, почему? Что в ней такого особенного, в пыли?
Королева Маб улыбнулась мне, как ребенку. Ну, то есть я не знаю, как она улыбается детям, но сейчас в ее улыбке читались снисходительность, терпение и явное ощущение превосходства.
— Пыль, танцующая в воздухе — это смех влюбленных богов, отрицающих законы, — сказала она мягко. — Из нее родились радость и ее близнец — счастье. Очищая и обеззараживая воздух до той степени, до какой это сейчас позволяет ваша технология, люди свели понятие волшебства к статическому электричеству, а жизни — к простому химическому взаимодействию веществ.
— Простому?
— Ну, чтобы пощадить ваши чувства, могу назвать их «достаточно сложными», — съязвила королева, выделяя ударением слово «достаточно». — Даже старые книги сейчас хранят чуть ли не в вакууме. У вас, — она обвела библиотеку взглядом, — еще сохранился этот неповторимый влекущий аромат. Так же притягательно пахнут только вино, натуральный шелк, фарфор, расписанный вручную, да еще, может, настоящий огонь в настоящем камине. Эльфы не живут без ощущения волшебства и ожидания чуда.
— А это, — я кивнул на компьютер, — вас не пугает?
Дама бросила через плечо небрежный взгляд.
— Обычный артефакт. Известный как палантир или яблочко на тарелочке, разве что в варианте, адаптированном для обывателя. Если не ошибаюсь — интернет? Немножко магии в обычную жизнь. Время от времени такое происходит, но хорошего в этом мало. Компьютерная графика понемногу отучила вашу расу удивляться. Избыточность технологии здесь сродни эффекту обеззараживания, который мы уже обсудили. Создать настоящее чудо по-прежнему способны немногие, однако почти все теперь воспринимают чудо как должное.
Мышка, задетая рукавом моего халата, сдвинулась, погасший было экран засветился вновь. Открылась первая страница. Я всегда начинал вводную лекцию, записывая на доске как главный постулат и исходную точку:
Е=mс>2.
Глаза миледи Маб расширились, ноздри дрогнули. Фрике тут же обозначился над ее левым плечом, положив ладонь на шпагу, готовый противостоять даже бумаге, свернутой в рулон.
— Вы сами занимаетесь магией? — спросила она. — Вы служите Злому Властелину? Что означает начертание здесь сего знака всемогущества?
Я чуть было не переспросил, что именно она подразумевает под всемогуществом, однако мне уже надоело повторять за ней слова. От этого я выглядел полным идиотом.
— Я служу только собственному ученому авторитету и чуть в меньшей степени — своему кошельку, миледи, — отрезал я. — Я пожилой и, надеюсь, свободный, материалистически настроенный англичанин. Перед вами простейшая формула соотношения Эйнштейна, известная каждому школьнику. Судя по комментариям, какие вы только что отпускали тут в адрес современной науки, едва ли я мог рассчитывать вас ею напугать. Эта формула — краеугольный камень всей теории относительности.
