Потом все мое мужество на полминуты улетучилось.
Рядом с девушкой лежала огромная сухопутная акула-молот, мертвой хваткой ухватив жертву за ногу. Один холодный рыбий глаз ловко, как на шарнире, крутанулся, зарегистрировав мое присутствие. Синие фильтроновые джинсы девушки уже пропитались кровью. Бедняжка снова истошно закричала, я наконец сбросил оцепенение и кинулся на монстра.
Туша акулы забилась подо мной с невероятной силой, когда я попытался обездвижить ее, обхватывая одной рукой, в то время как моя другая рука тщетно шарила в траве в поисках увесистого камня. Все это длилось какие-то секунды, а после чудовище с легкостью меня отшвырнуло, едва не вышибив дух. Одно движение мощного хвоста — и я уже лежу в кустах, в паре метров от акулы и девушки, не в силах перевести дыхание… С трудом поднимаясь с земли, я краем глаза заметил неподалеку разбросанные обрывки одежды. Девушка между тем, цепляясь за кусты, в панике дергала ногой, но не могла освободиться от мертвой хватки.
В море акула, схватив человека за ногу, оторвала бы ее за секунды, бешено крутясь и извиваясь, однако на суше эти прирожденные убийцы чувствуют себя куда менее уверенно. Даже сухопутные, специально адаптированные для того, чтобы служить домашними зверюшками для хозяев с нестандартными вкусами. Вне своей родной стихии они не переносят никакой эквилибристики. Эта акула-молот просто лежала и ждала, когда жертва впадет в беспамятство от потери крови.
Спотыкаясь, я добрался до акулы, упал поперек ее широкой уродливой головы и запустил руки в грубые, холодные жаберные отверстия. И сразу же нащупал оксигенатор: металлический цилиндрик примерно десяти сантиметров в длину и пяти в поперечнике. Маленькое технологическое чудо, первоначально разработанное для того, чтобы люди могли колонизировать водный мир, извлекая кислород прямо из моря. Впоследствии это чудо подвергли определенному превращению (или извращению) и стали использовать, чтобы извлекать кислород из воздуха и подавать его в кровеносную систему прирученных домашних рыб. Я плотно обхватил цилиндрик пальцами, резко дернул, оборвав несколько соединений, и извлек наружу.
Акула конвульсивно содрогнулась всем телом и снова отбросила меня в кусты. Челюсти ее широко распахнулись. Девушка, почувствовав свободу, выдернула ногу из акульей пасти и медленно поползла прочь.
— С вами все в порядке? — вежливо прохрипел я, как полный кретин. Где уж там, все было вовсе не в порядке! Она проползла лишь пару метров и неподвижно распласталась, уткнувшись лицом в траву. Кровь обильно текла из всех ее многочисленных ран. Я встал перед девушкой на колени. На ней не было ничего, кроме синих джинсов, если не считать клочков желтой непромокаемой материи вокруг запястий. Все, что я мог теперь сделать, это как можно быстрее вызвать амбулоптер.
Я побежал к машине, открыл багажное отделение и извлек оттуда сверток с жакетом из слифовой кожи. Это был безумно дорогой парадный жакет, длинный, свободного покроя, который я сделал по заказу Кариоки Джонс, бывшей звезды ТриВидения и самой щедрой моей клиентки. Но сейчас мне было не до нее. Кожа слифа — почти идеальный изолятор и просто незаменима, если надо сохранить тепло. Вернувшись к пострадавшей, я завернул ее в жакет, отнес в авто и уложил на заднее сиденье. А потом вызвал амбулоптер.
Но что-то продолжало меня беспокоить. Я решил вернуться к акуле и обнаружил, что та уже издохла. Очень странно. Очень. Как правило, если наземную — акулу лишить оксигенатора, она будет отдавать концы довольно долго, приблизительно полчаса. То есть загнется за такое же время, как и обычная акула, выловленная из моря. Но эта мерзкая тварь ухитрилась окочуриться за какую-то пару минут. Я немного постоял, тупо глядя на мертвую тушу, и ощутил исходящий от нее кисловатый запах, напоминающий аромат сидра.
Нервно содрогнувшись, я вернулся к машине и принялся ждать. Девушка почти не шевелилась в своей теплой слифовой обертке: она была в глубоком шоке. Оставалось надеяться, что амбулоптер не опоздает. И тут, глядя на нее, я заметил другую странность.
