— Сколько всего желаний? — спросил Центр.
Никодим готов был сказать — одно. И тут же испугался, что голос его выдаст. Но и лишить себя возможности короткого счастья он не желал.
— Два, — выговорил он.
— Два… — понеслось через пространство… — Два! Два! Два! Два! 0010 0010 0010…
Величайшие злобные умы Черных галактик мечтают об удушении всех свободолюбивых цивилизаций. Землю они, к сожалению, относят именно к их числу. Значит, намереваются ее истребить. Но не сразу и так, что Верховный совет галактики, который пресекает все случаи геноцида, ни о чем не должен догадаться.
Они ждут своего часа…
И вот, дождавшись, они велят Никодиму подготовиться к исполнению желания злобных сил.
А он, выслушивая приказ, думает совсем о другом.
И загадывает основное и страшное вселенское желание между делом, не задумываясь:
— Пусть отныне, — говорит он золотой рыбке, у которой от ужаса начинают осыпаться чешуйки, — жители Земли перестанут размножаться, пускай они потеряют интерес друг к другу — девушки к юношам, а мужчины к женщинам. Пускай они с удивлением будут читать о Ромео и Джульетте и хохотать над проблемами Отелло. Пускай Лейла и Меджнун, Тинатин и Тэриел станут для них пустым звуком. Пускай с сегодняшнего дня не будет больше зачато ни одного человеческого ребенка. И пускай через девять месяцев из роддома № 1 выйдет последняя мать с новорожденным младенцем. Далее — пустота.
— О, нет! — воскликнула рыбка.
Но что она может поделать! Ведь рыбка не более чем исполнитель.
— А второе мое желание заключается в том, чтобы уже рожденные дети потеряли желание учиться и способности к обучению. Чтобы человеческий род пресекся в ближайшие десятилетия, и последние представители его будут неучами, не способными сидеть у компьютера или подниматься в небо. Это будет раса ничтожеств!
— О, нет! — закричала рыбка.
Но что она могла поделать.
А Никодим даже не заметил, что он совершил, как он погубил земную цивилизацию. Он думал лишь о себе. О третьем личном пожелании:
— Пускай сюда прибудет моя супруга, — произнес Никодим, — со всеми нашими детишками. Пускай они побудут со мной хоть немного, я так о них тоскую!
Никодим искренне полагал, что он сделал так много для своей родины, что даже если там узнают о его инициативе, то строго наказывать не станут.
Беда заключалась вот в чем.
За годы работы на Земле Никодим постепенно забыл, что внешне он теперь отличается от своей жены и детей. Ведь государство пошло на невероятные расходы, чтобы превратить его физиологически в человека. Конечно, Никодим мог бы попросить рыбку придать жене человеческий облик, но ведь у него оставалось лишь одно желание. Превратишь — а как обратно превращать? Не станет же он мириться с тем, что жена станет уродливой, как все земные женщины. О нет, только не это! Достаточно того, что он сам невероятен и отвратителен для иксового глаза.
И вот легкомыслие инопланетного агента привело к тому, что земля на площади Землепроходцев вскипела, вспучилась, поднялась холмом, и наружу медленно выполз червь, вернее червиха, длиной в шестнадцать метров и диаметром в три. По всем меркам она была первой красавицей на Два-икс, и когда вышедший навстречу Никодим увидел ее, у него дыхание перехватило от эстетического благоговения. Как же он смог прожить все эти годы в окружении уродов!
Никодим побежал через всю площадь к червихе, к прекрасному инопланетному насекомому с криком:
— Наша лапонька приехала!
И все их детишки, что извивались на спине матери, подобно живым волосам медузы Горгоны, в ужасе от необычного зрелища — бегущего к ним человека — заметались и стали скручиваться в кольца. Но мать всегда мать.
Она распахнула свою желтую пасть, в которую, хоть и с трудом, но мог бы уместиться рейсовый автобус, смела с площади оранжевым языком бегущего к ней Никодима, включая его кожаный костюм и сапоги, и проглотила резидента целиком, практически не пережевывая, как она делала обычно с пролетающими мимо стрекозами.
Никодим пролетел внутрь жены, скользнул вниз по пищеводу и окунулся непутевой головой в кипящий желудочный сок.
Вот и пришел конец агенту.
