Вопрос о том, какую роль играют хунобли в демократическом обществе Нилинта, был ключевым. Пожалуй, это самая важная из всех тайн планеты. Но даже сейчас, когда Джедд Лефарн стал повруном и громыхающая телега везла его навстречу новой судьбе, он ни на шаг не приблизился к решению этой загадки.
После короткого вояжа в сопровождении ликующих подданных новоиспеченного яро и его повруна пересадили в карету искусной работы — экипаж, который нечасто встретишь на улицах города, — и упряжка бодрых дарифов повлекла ее к резиденции яро, в район, откуда еще вчера стража незамедлительно вышвырнула бы и Окстона, и Лефарна.
Высоко на холме, прямо напротив хузваальской стены, словно ступени гигантской лестницы, торчали административные здания: одноэтажное — управление полиции, двухэтажное — администрация города, и трехэтажное, словно в насмешку называемое «дворец». Это было обшарпанное каменное строение, где до того жили члены ронзвааля и их семьи. Прежних жильцов уже выселили; по пути карета встретила телеги с рыдающими женами, детьми и кучами всякого барахла.
Теперь дворец стал резиденцией яро. Его встретил уже знакомый толстяк, церемониймейстер революции. Сейчас он был в роскошной голубой ливрее, расшитой золотом, и вышел к ним с низким поклоном.
— Какие указы желает издать ваша высокость?
Окстон глянул на него с подозрением.
— Указы? Вы сказали, что яро делает то, что захочет. Чего это вдруг я должен сочинять какие-то указы?
— Я не говорю, что вы должны. Но если у вас возникнет такое желание, то моя обязанность — позаботиться о том, чтобы они были выполнены.
— Простите мое невежество и любопытство, — пробормотал Лефарн и сделал паузу, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. Ему было нелегко осознать головокружительный скачок от гуранта до повруна. Он все еще ощущал себя простым коробейником. — А вы кто?
— Я Даггет, управляющий его высокости.
— Понятно. И зваалант, которого на рынке ждала столь печальная участь, тоже имел своего управляющего?
— Конечно.
— А кто был управляющим у него?
— Я, — учтиво ответил Даггет. — Управляющий — это пожизненная должность, какое бы правительство ни находилось у власти.
— И какие указы ожидаются от яро?
Даггет пожал плечами и не задумываясь сказал:
— Ну, например, указ о том, чтобы в течение десяти дней на площадях города даром раздавали пиво в честь избрания яро. Народ, разумеется, жаждет торжеств.
— Вот это мне по душе! — Окстон расхохотался, но тут же умолк: его посетила трезвая мысль. — А кто это пиво оплатит?
— Ваша высокость. Я имею в виду — правительство.
— И у правительства есть деньги, чтобы десять дней поить весь город? — осведомился Лефарн.
— Если его высокость прикажет, деньги найдутся.
Лефарна раздирали противоречивые чувства. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что ему нужно подумать.
— Перед тем как издавать столь важные указы, его высокости хотелось бы перекусить, — заявил он. — Кстати, мне тоже… Что нужно для этого сделать?
— Вам достаточно лишь приказать, — сказал Даггет. — Обед будет подан незамедлительно.
— Приказывать мы не привыкли, — сказал Лефарн. — Однако настоятельно просим.
Таких роскошных блюд Лефарн ни разу не пробовал ни на Нилинте, ни на базе Бюро, где к тому же и порции были спартанские. Отлично приготовленное мясо нескольких сортов, печеные овощи, взбитые в нежнейшее суфле, кувшины с вином и пивом, отдельный столик с соблазнительными фруктами, пирожными и пирогами. За обедом прислуживали пять пожилых слуг — трое мужчин и две женщины. Как только яства были расставлены на столе, Лефарн отпустил слуг, несмотря на их решительные протесты.
— Мы не привыкли есть под присмотром, — объяснил он.
Едва новоявленные правители остались одни, Лефарн прошептал Окстону:
— Говори тише. Нас могут подслушивать. Мы здорово влипли, и надо обсудить наше положение.
— Что ты несешь? Управляющий и слуги сделают все, о чем мы попросим.
— Во-первых, откуда тебе известно, что они на самом деле выполняют наши приказы? А во-вторых, они могут присоветовать нам сделать то, что восстановит людей против нас. Например, это пиво…
