«Если», 2000 № 11 - страница 139

. Та же тема, но в другой интерпретации. Вот и думай над всем этим, за что вашему журналу и спасибо. Андрей, Санкт-Петербург.

В сентябрьском номере журнала гостем редакции была Далия Трускиновская. После публикации ее интервью мы получили письмо писателя Владимира Васильева.

Как и всякий нормальный человек, я не люблю, когда мне приписывают действия, которых я не совершал, и слова, которых я че произносил. Поэтому я был сильно изумлен, читая высказывания Далии Трускиновской. Дабы не укусить себя, подобно змее, за хвост, я буду цитировать интервью, а не плодить очередные сплетни.

Итак, Далия Трускиновская: «Недавно меня посвятили в склоку между Владимиром Васильевым и Ником Перумовым с одной стороны и «Интерпрессконом» с другой. Васильев полагает, что «Интерпресскон» дает премию за неправильную фантастику. Он, Васильев, пишет «правильную», а лауреаты — «неправильную».

Я далек от мысли, что глубокоуважаемая мною Далия Мейеровна задалась целью выплеснуть на читателя очередной нелепый слух или запустить осознанную «дезу». Налицо банальнейшая ситуация: Далия Мейеровна о чем-то слышала, но не более. Правда состоит в том, что я, Владимир Васильев, никогда вышепроцитированных мыслей не высказывал. Я всего лишь высказал мнение — мое личное, для внутреннего пользования мнение — которое всякий нормальный человек может свободно иметь и свободно высказывать. Мнение заключается в следующем: премии «Интерпресскон» и «Бронзовая Улитка» зачастую вручаются за произведения, имеющие весьма отдаленное отношение к фантастике. Но упаси меня Боже, делить фантастику на «правильную» и «неправильную» и отделять агнцев от козлищ! И уж тем более указывать устроителям «Интерпресскона» и лично Борису Натановичу Стругацкому, кому давать премии, а кому нет. Кроме того, называть словом «склока» негромкую просьбу к хозяевам «Интерпресскона» не включать отныне моих произведений в номинации можно только при наличии очень буйной фантазии. Добавлю также, что заявленный Далией Мейеровной дуэт бунтарей в реальности также не существует: о подобной просьбе Ника Перумова я узнал лишь постфактум и никаких разговоров относительно гипотетического бойкота никогда с ним не вел. Видимо, все проистекло от моего природного неумения связно излагать собственные мысли, и я был неверно понят. Но в таком случае просьба не учитывать при номинировании мои произведения обретает еще больше оснований.

Пространный ответ Андрея Николаева вообще поверг меня в кратковременный ступор. Уважаемый Андрей зачем-то принялся меня долго и нудно лечить от несуществующей болезни. На это я так же тихо и мирно ответил, что был неверно понят. Это склока? Тогда — ой…

Еще цитата: «…«Интерпресскон» объединяет нас по принципу «одна тусовка», а награждает по принципу «одна литература».

Вот Васильев и негодует, что его не оценили по достоинству». Мне всегда казалось, что премия за лучшее произведение года в области фантастики должна награждать в первую очередь по принципу «одна фантастика», а уж потом — «одна литература». И нельзя устраивать чемпионаты между шахматистами и горнолыжниками. Ни по шахматам, ни по скоростному спуску. Особо подчеркну, что это МОЕ ЛИЧНОЕ МНЕНИЕ и я его никому не навязываю.

Я не страдаю манией величия, как не страдает ею Далия Мейеровна или, к примеру, великолепный писатель и поэт, давно уже не фантаст Евгений Лукин. И прекрасно понимаю, что если бы заслуживал премии, давно бы ее получил. Но не надо, Далия Мейеровна, на основании досужих домыслов делать из меня завистника и мракобеса. Не нужно публично обижать человека и обвинять его в некрасивом поведении только за то, что он плохо пишет. Ведь сумел же Святослав Логинов отозваться о способностях, не затронув общечеловеческих качеств: «Единственное достоинство книг Васильева — это то, что они написаны хорошим человеком».

Бьете — так бейте за дело. Причем, за дело, совершенное мною, а не придуманное кем-то.

Надеемся, что теперь истина установлена. Хотим добавить лишь одно — исключительно в плане «свободы выражения собственного мнения», за которую ратует автор. Наше свободное и личное мнение состоит в том, что Владимир Васильев — интересный писатель, чьи произведения мы рады видеть на страницах журнала. Его желание менять литературные маски, подмеченное критиками, это классическая литературная игра, традиционный прием, в котором нет ничего зазорного, коль скоро мысли — свои. А потому писателю абсолютно незачем заниматься самоуничижением и… впрочем, остановимся. На фоне создания некоторыми российскими авторами собственных мемориалов подобное самобичевание выглядит делом перспективным.