Я не мог не заметить, что наличие колец сообщает системе нестабильность: экваториальные области будут постоянно подвергаться метеоритной бомбежке. Этим замечанием я спровоцировал Кэтрин на холодный взгляд и следующие слова:
— Метеориты невелики. Нам нравится любоваться метеоритным дождем.
Планета второй команды создавалась по другому тематическому признаку и получила честное название, не претендующее на оригинальность: Ад.
У этой планеты было два светила. Первое принадлежало к классу М. Ад вращался вокруг него по эллиптической орбите, как это делает Меркурий, совершая один полный оборот за треть года. Но это маленькое красное солнышко было сущей мелочью в сравнении с соседом — дряхлеющим монстром F-класса. Щербатый от преклонных лет, он раздувался, захватывая окружающие его планеты одну за другой. Исходящий от него жар и радиация уже изменили облик Ада. Океаны пересохли, экосистема, насыщенная кислородом и построенная на высокой гравитации, частично рухнула. Выжили только самые устойчивые организмы. Местные разумные обитатели, именуемые Выродками, полностью соответствовали этой схеме. У них были бронированные тела, по четыре паучьи лапы-руки и по одной ноге-ходуле, на которой эти существа успешно передвигались по родной местности, отмеченной печатью умирания.
Вся эта выдумка сильно забавляла и меня, и их.
Зараза придумала внешность Выродка. Абориген походил на насекомое с хищным ртом, абсолютно не способным растянуться в улыбку.
Моя команда — а я считал эту группу своей командой — придумала для Выродков насыщенную историю и развитую культуру. Выродки получились высоко социальными и полностью асексуальными созданиями. Города их в количестве двух выросли из одного древнего поселения; каждый Выродок хранил верность прежде всего собственной семье. Города жестоко соперничали, о мире никто не слыхивал. Самая тихая девушка во всей команде — никак не вспомню ее имя — провела бессонную ночь, работая над цифровой моделью типичной войны. Результат получился чересчур голливудским и, в сущности, глупым. Непонятно, почему энергетические лучи разят медленнее обычных пуль? Зато мне был показан десятиминутный сюжет, в котором город подвергся полному разграблению, жители были умерщвлены, укрепления превращены в руины — и все это в лучах раздувшегося в предсмертной агонии светила…
Тем временем квигглы (вторая команда уже именовала себя по названию своих инопланетян) изобрели несравненно более мирное существование. На их мониторах красовались цветочки и улыбчивые вегетарианцы. На своем искусственном, но достаточно мелодичном языке квигглы пели хвалу своей прекрасной планете. Кэтрин даже не поленилась и сшила себе из дешевого войлока и украденных в спальне общежития подушек индивидуального квиггла, которого повсюду таскала с собой.
Возможно, на моем лице отразились размышления о другой команде, потому что Тейлор спросил:
— А как дела у них?
— У них получилась… интересная планета, — пробурчал я.
— Такая же интересная, как у нас? — недоверчиво осведомилась Кэтрин.
Что тут скажешь? Впрочем, Кэтрин ответила на свой вопрос самостоятельно:
— Вообще-то нам нет до них никакого дела!
— До меня доходят любопытные слухи, — молвил Митч, сидевший напротив меня за столиком в кафетерии.
Я расслышал в его тоне удивление. Или я превращаюсь в параноика?
— Кое-кто из ваших студентов по-настоящему захвачен происходящим.
Я был захвачен поглощением пищи. Занятия я проводил утром и обычно обедал дома, после чего занимался своей работой. Но этот разговор происходил в пятницу — в тот день, который я, следуя тридцатилетней привычке, посвятил копанию в библиотеке. Потому и задержался после занятий и впервые за доброе десятилетие обедал в общежитии.
— Я рад, что ребятам нравится, — ответил я, разрезая ножом кисло-сладкое страусиное мясо.
— Нравится — не то слово. Они попросту в восторге!
Он замялся, не зная, как лучше выразить свою мысль. Возможно, боялся, что я обижусь на его откровенность.
— Я сформировал две команды, — объяснил я. — У них совершенно разные подходы.
— Наслышан, — отозвался Митч.
