Поднявшись с дивана, он едва заметно улыбнулся и посмотрел на одиннадцать старейшин, сидевших в зале с высоким сводчатым потолком. Это были молчаливые мужи с неторопливыми движениями. Их лица несли печать мудрости и многотрудного опыта. Испокон веков Правитель властвовал в галактике, а совет старейшин являлся совещательным органом, наделенным правами ограничения его полномочий.
— Итак?
Главный старейшина медленно поднял голову и посмотрел на экран компьютера.
— Вы поднялись со своего дивана первым.
Правитель, все еще улыбаясь, обвел зал взглядом. На нескольких диванах лежали люди, еще не пришедшие в сознание. Иные застыли, прижав колени к груди; другие вытянулись, окаменев в судороге, до предела напрягшей их мышцы. Один скатился на пол и сумел проползти несколько метров к двери; его глаза были открыты и мертвы.
Правитель галактики повернулся к главному старейшине, следившему за ним с бесстрастным вниманием.
— Вы уже установили лучший показатель?
Старейшина взглянул на экран компьютера.
— Да, лучший показатель зафиксирован. Две тысячи шестьсот тридцать семь.
Правитель ждал, но старейшина не добавил к этому ничего. Тогда Правитель галактики подошел к мраморной балюстраде, опоясывающей зал. Он наклонился и окинул взглядом открывшийся перед ним вид — мили и мили тумана, пронизанного солнечными лучами. Легкий ветерок распушил его редкие русые волосы. Правитель галактики глубоко вздохнул, пошевелил пальцами, напряг и расслабил мышцы рук — воспоминание о палачах рэков все еще не покинуло его сознание. Прошло несколько секунд, он повернулся и оперся локтями на балюстраду. Снова посмотрел на длинный ряд диванов — кандидаты, лежащие на них, не шевелились.
— Две тысячи шестьсот тридцать семь, — пробормотал он. — Думаю, что мой собственный показатель составил две тысячи пятьсот девяносто. Я припоминаю, что в последнем эпизоде не сумел полностью сохранить контроль за происходящим вокруг.
— Две тысячи пятьсот семьдесят четыре, — поправил его главный старейшина. — Компьютер сделал вывод, что вызов, брошенный Беарвальдом Халфорном воинам Бранда в последний момент, — когда он отказался бежать и встал у них на пути с обнаженным мечом, — был всего лишь жестом отчаяния.
Правитель галактики задумался.
— Скорее, упрямства, — сказал он наконец. — Впрочем, я согласен с решением компьютера. Как отчаяние, так и упрямство — ниже достоинства государственного мужа. Это недостаток, и я постараюсь избавиться от него.
Он обвел взглядом членов совета.
— Но я вижу, что вы не готовы сделать заявления и почему-то храните молчание.
Главный старейшина молча смотрел на Правителя галактики.
— Тогда какой показатель оказался самым высоким? — спросил Правитель галактики, не отрывая взгляда от старейшин.
— Две тысячи пятьсот семьдесят четыре.
— Значит, победил я.
— Ваш показатель оказался высоким, это верно, — кивнул главный старейшина.
Улыбка исчезла с липа Правителя галактики: на лбу появились морщины недоумения.
— И несмотря на это, вы все еще не готовы подтвердить, что я избран на второй срок. У вас возникли сомнения?
— Сомнения и опасения, — согласился старейшина.
Губы Правителя сжались, их уголки опустились вниз, хотя лицо по-прежнему выражало вежливое недоумение.
— Признаться, я озадачен. Вам известны мои прошлые заслуги, равно как и то, что я бескорыстно служу мирам галактики. Мой интеллект феноменален, а в результате этого последнего испытания, целью которого было рассеять ваши последние сомнения, значение моего показателя оказалось самым высоким. Я уже продемонстрировал гибкость и интуицию при решении социальных вопросов, а также способность к руководству, преданность долгу, глубину воображения и решительность. По каждому из этих показателей я превзошел своих конкурентов.
Главный старейшина оглядел коллег, сидящих у стола. Все молчали. Тогда он выпрямился в своем кресле и посмотрел на Правителя.
— Наше мнение нелегко обосновать. Дело в том, что все обстоит именно так, как вы только что сказали. Ваш интеллект поразителен, отвага не подлежит сомнению; вы служили в течение срока своего правления честно и преданно. Вы завоевали наше уважение, восхищение и благодарность. Нам также ясно, что ваше стремление быть избранным на следующий срок диктуется самыми благородными побуждениями — по вашему мнению, никто лучше вас не справится с таким сложным делом, как управление освоенными мирами галактики.
