«Если», 1992 № 04 - страница 8

Шрифт

Интервал

Земля, обнесенная изгородью, размещалась на почти вертикальном склоне горы. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись такие же огороженные участки площадью в один акр. Недавно здесь добывали ископаемые, и огромные борозды тянулись, словно шрамы, по пыльной желтоватой земле. Здесь не росло ни деревца, ни травинки. Правда, как и было обещано, дом стоял — хибара, от которой вряд ли что останется после первой же грозы.

Несколько минут Бакстеры рассматривали свою собственность. Затем Адель сказала:

— О, Стив!

— Я знаю, — ответил Стив.

— Это наша земля, — сказала Адель.

Стив кивнул.

— Она не слишком… привлекательная, — неуверенно сказал он.

— Привлекательная? Какая разница? — заявила Адель. — Она наша, Стив, и ее тут целый акр! Мы сможем что‑нибудь выращивать.

— Ну, может, не сразу…

— Знаю, знаю. Но мы приведем ее в порядок, что‑нибудь посеем и соберем урожай. Мы будем здесь жить, правда, Стив?

Стив молчал, глядя на землю, порученную столь дорогой ценой. Его дети — Томми и белокурая Амелия — играли с комками глины. Прочистив горло, федеральный чиновник сказал:

— Вы, разумеется, можете изменить свое решение.

— Что? — спросил Стив?

— Вы можете отказаться от земли и вернуться в свою городскую квартиру. Я хочу сказать, что некоторым здесь… не очень нравится.

— О, нет, Стив! — простонала жена.

— Нет, папа, нет! — заплакали дети.

— Вернуться обратно? — сказал Стив. — Я не собираюсь возвращаться обратно. Я просто смотрю на землю, мистер. За всю свою жизнь я не видел сразу столько земли в одном месте.

— Понятно, — мягко ответил чиновник. — Я тут уже двадцать лет, а все никак не могу на нее насмотреться.

Стив и Адель взглянули друг на друга. Взявшись за руки, они вошли в хибару. В клубах лос‑анжелесского смога садилось солнце. Трудно представить себе более счастливый конец для второй половины двадцать первого столетия.

Перевел с английского Сергей КОНОПЛЕВ

Маргарита Астафьева-Длугач, доктор архитектуры. Михаил Щербаченко, главный редакторжурнала «Колизей». ПОЖАЛУЙТЕ В УТОПИЮ

Пародийный рассказ Роберта Шекли (причем пародируется не только содержание, но и стиль подобного рода произведений) вполне отвечает духу американской фантастики, со страхом наблюдающей за тем, во что превращаются современные мегаполисы. Отечественные же авторы придерживались, как правило, прямо противоположных взглядов, с упоением живописуя всевозможные варианты «голубых городов». Место, которого нет — так переводится с греческого слово «утопия». Отсутствующее это место, случалось, стремилось присутствовать. И уж, во всяком случае, желало влиять на то, что существует как фрагмент материального мира. Города будущего рисовали многие, но только у нас их попытались, как было принято говорить, «воплотить в жизнь». Правда, сквозь новый облик проглядывало что‑то очень и очень знакомое…

А ЗАДУМЫВАЛИСЬ ЛИ певцы и исполнители плана монументальной пропаганды над тем, чья, собственно, идея лежала в основе? Одним из отцов‑основателей явился, как ни странно, Томмазо Кампанелла, покрывший росписью стены зданий в своем Городе Солнца. Есть и иные признаки, роднящие отечественный модус вивенди с образом жизни солнцегородцев. У них коммуной управляла каста жрецов — а у нас разве нет? Их аллергия на частную собственность вам что‑нибудь напоминает? А тот достойный подражания факт, что общественный медик прописывает всем единый сорт пищи? А принудительный труд горожан на сельхозугодьях?

Впрочем, есть и невыгодные для нас различия. К примеру, современные советские калеки побираются при всем честном народе, а эстет Томмазо этапировал немилых глазу особей в спецпоселения. И с дамами у них лучше вышло — в Городе Солнца нет ни одной некрасивой. Потому что сексуальных партнеров подбирали строго по науке, время зачатия назначали астролог и врач, а строгое воспитание и физический труд совершенствовали породу до немыслимого предела.

НО ЕСТЬ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ, известная, пожалуй, лишь историкам архитектуры: градостроительные концепции автора (или эпохи) напрямую связаны с его (ее) политическими воззрениями. Так, например, архитектурные взгляды Платона, Леонардо да Винчи, Томаса Мора, Антонио Франческо Дони, Томмазо Кампанелы, Вераса Дени, Клода Никола Леду были продолжением философско‑политических концепций, реализованных в их утопических поселениях. Разными были города — с «чистыми» и «нечистыми», с рабами и без рабов, где‑то дети играли драгоценными камнями, а из золота делали кандалы и ночные горшки, где‑то работали по четыре часа, а где‑то по восемь, где‑то расплачивались деньгами, а где‑то нет, где‑то женщины и дети поступали в общее пользование, а где‑то в индивидуальное…