Даже Чессамо понимал, что если померанцы сходу сосредоточат весь огонь на одном корабле, то смогут прорвать заградительный строй в любом угодном для них месте. И будет странно, если они этого не сделают.
Хорошо было бы в этом же самом месте собрать все свои силы. Только вот где? Ширина бухты Пихтовая составляла больше девяти морских миль. А дальность эффективного огня морских пушек Покаяны – только полторы…
* * *
Вице-адмирал Чессамо с большой неохотой вызвал свой штаб на шканцы флагманского линкора «Камбораджо».
– Итак, обратья, – сказал он. – Слушаю ваши предложения.
– Не послать ли за помощью? – осторожно спросил начальник штаба. – В бою от «Обрата Микулая» все равно никакого проку. Вот его бы…
– Отчего ж не послать? – миролюбиво согласился адмирал. – Посылайте. Но не забудьте: ширина острова Пихтач превышает девятнадцать с половиной миль. Это – в одну сторону. И столько же – в другую. Из чего следует, что помощь подоспеет часов через пять-шесть. Ну а чем бы нам заняться в это время, обратия?
Обратья ничего придумать не успели. Они не первый день находились при Чессамо, поэтому думать поотвыкли. А из-за горы, венчавшей северную оконечность острова Обливный, уже показались мачты, одетые полным комплектом парусов. В пролив между Обливным и Пихтачом входил средних размеров фрегат.
– Эх! Надо было и этот пролив запереть, – с досадой сообщил один из офицеров.
– А слева оставить свободной всю Восточную протоку, умник? – хмыкнул начальник штаба.
– Вижу флаг Пресветлой Покаяны, – вдруг доложил матрос с марсовой площадки.
– Что за бред! Где, на нашей мачте?
– Никак нет, обрат адмирал! На фрегате, огибающем Обливный.
Весь штаб, а также капитан «Камбораджо» одинаковым движением вскинули бинокли и подзорные трубы.
Фрегат в это время повернул к северо-востоку, держа курс точно на середину оперативного построения эскадры Чессамо. Боковой ветер развернул на его мачтах золотистые полотнища имперского флага. Всем сомнениям пришел конец, когда из-за Обливного вывернул мощный трехдечный линкор и бросился в погоню за первым кораблем.
– Да это же фрегат «Консо», – осмелился высказаться флаг-адъютант. – А за ним гонится…
– Линейный корабль «Денхорн»! – выкрикнул сигнальщик. – Далее следует линейный корабль «Василиск». За ним…
Один за другим в пролив входили все новые померанские корабли. Доносились пушечные выстрелы – погонные орудия флагмана курфюрстенмарине старались
достать«Консо», а фрегат бойко отвечал кормовой батареей.
Капитан «Камбораджо» заволновался.
– Обрат адмирал! Разрешите доложить: «Консо» ведет погоню в центр бухты, прямо на нас!
– Вижу, – отозвался Чессамо.
– Не прикажете ли другим кораблям подтянуться поближе к флагману?
И адмирал кивнул.
– Приказываю.
* * *
Покаянская эскадра снялась с якорей.
Корабли ставили паруса и с двух сторон стягиваясь к середине ордера. Расстояние между ними вскоре сократилось до пары кабельтовых, но вот фланги, разумеется, открылись. И это было как раз то, на что надеялся и рассчитывал Мак-Магон.
Не доходя примерно трех миль до уплотнившейся покаянской эскадры, «Консо» вдруг неожиданно повернул вправо. Северо-западный ветер для него тут же превратился в почти попутный, позволяя набрать ход до восьми узлов. Разумеется, вслед за фрегатом повернули и померанцы.
– Вот черт, – не вытерпел начальник штаба. – Да так же они нас попросту обойдут! Проскочат вдоль берега!
Вице-адмирал невольно подумал, что было бы здорово обойтись без драки в столь невыгодных условиях. Но вслух сказал другое. То, что обязан был сказать.
– Прорыва допустить нельзя!
– Прикажете идти наперерез?
– Да. Вот это самое. Точно! Наперерез. Распорядитесь!
Над ютом «Камбораджо» немедленно замелькали флажки сигнальщика. Но сбитые в тесную колонну корабли могли сдвинуться с места только тогда, когда в движение придет самый первый из них.
Первым в цепи оставался все тот же «Тангом». Пока до него докатился флажной семафор, пока выбрали якорь и настроили паруса, убегающий во все лопатки «Консо» успел пересечь линию курса. Сразу после этого хитрый фрегат резко принял влево, прячась за «Тангом».
