Еще одна "убойная" операция того времени – погрузка сахара, затаренного в мешки. Стандартный вес мешка с сахаром в те времена составлял 90 килограммов (сейчас – всего 50 кг). На плечи грузчика такой груз укладывали обычно двое других. Подняв несколько раз по прогибающемуся трапу такой "кулек", начинаешь понимать, что "дрожь в коленках" – не только литературная фраза.
Я стал "любимчиком командира". Это понятие своего положения при руководстве возникло у меня гораздо позже – после просмотра одноименного югославского кино. "Любимчик" вовсе не означало трогательной любви начальства. Оно обозначало только веру начальства, что вышеупомянутый "любимчик" сможет справиться с любым заданием в любой, даже самой неблагоприятной, ситуации. Поскольку такие ситуации на производстве возникают непрерывной чередой, то "любимчики" используются руководством на 150 %. Меня всегда тяготила однообразная "тупая" работа. Работа "на выходных" мне нравилась своим разнообразием и непрерывным постижением завода, что было похоже на чтение интересной книги.
В зиму 45-46 года наш завод работал более полугода: с сентября по апрель. За это время я освоил очень многие специальности на производстве; правда, многие из них были простыми как репа и не интересными, типа "бери больше – таскай дальше". Неразгаданной тайной и недосягаемой мечтой оставалась одна специальность – вакуумщика, человека который ставит последнюю точку (иногда – запятую) в изготовлении сахара. Расскажу о ней.
Сахарный сироп, проходя через несколько выпарных аппаратов, теряет влагу и постепенно охлаждается. В вакуум-аппарат после еще одной фильтрации поступает бурая, довольно вязкая жидкость. В аппарате давление гораздо ниже атмосферного, поэтому даже при температуре около 50-ти градусов жидкость продолжает бурно кипеть и терять воду. Вакуумщик посматривает на приборы и напряженно наблюдает за кипящей поверхностью через иллюминатор на уровне глаз. Наступает некий момент истины, ведомый только Мастеру. В нишу вакуумного краника он насыпает несколько щепоток сахарной пудры – размолотого сахара. Поворот краника – и пудра немедленно высасывается разрежением аппарата, распыляясь над кипящим слоем. Тут же мгновенно зарождаются бесчисленные миллиарды кристаллов сахара. Кристаллы быстро растут, забирая из сиропа весь растворенный там сахар. Теперь Мастер по множеству каких-то признаков определяет конец кристаллизации. И недодержка, и передержка ведут к потере сахара. Если кристаллы не удались, – очень мелкие, желтые, а в патоке полно сахара, значит изготовлен утфель – продукт второго сорта, который может быть только добавлен в сироп для повторной варки в вакуум-аппаратах. Нормально сваренный сахар – это прозрачные кристаллы сахара, наполняющие бурую массу патоки.
Правда, прозрачными кристаллы стают только после отделения патоки на мощных центрифугах – вестонках,- и промывки водой и паром.
Чайные церемонии.
Работа вестонщиков находится под пристальным вниманием всех работающих на заводе, так как имеет много трагикомических эффектов. Но, чтобы они были понятны, непосвященным следует сначала рассказать о чаепитии на сахарном заводе в то время.
Чая, предназначенного для заварки в красивых маленьких чайниках, давно никто не видел. Ну, может, кто-то и видел, а некоторые – даже употребляли, но "широких слоев трудящихся" это не касалось. Чая не было. Некие травки, завариваемые нами в Казахстане, в счет не идут: здесь их тоже не было. Тем не менее, – не пить чай на заводе, вырабатывающем сахар для этого чая, – голодному человеку невозможно.
Народные умельцы изобрели альтернативную заварку – тоже из сахара. Его просто надо было поджарить в жестянке до коричневого состояния и вылить в кипящую воду. Дьявол, как всегда, был в деталях: сколько брать сахара, и до какого состояния его жарить, чтобы получить напиток высшего качества не только по чайному цвету, но и по аромату и вкусу. Шаг влево, шаг вправо – брак. Признанные мастера заварки чая пользовались на заводе всенародной любовью и уважением. Чай такого разлива обычно заваривался в ведре кипятка без добавления обычного сахара для простой сладости, это была "прерогатива" рядового потребителя, – материал в буквальном смысле лежал под ногами (правда, не везде).
