Прохор задумчиво смотрел на незнакомца, мирно дремлющего на телеге, и тихо напевал себе под нос…
Уж как звали молодца,
Позывали молодца
На игрище поглядеть,
На Ярилу посмотреть…
Купеческая интуиция подсказывала ему, что далеко не простого человека он подобрал по пути и сейчас везет в Москву. Торговец снова начал любоваться удивительным огнивом — зажигалкой подаренной ему путником. Вещица была удобной. Неизвестный металл приковывал взгляд. Нежно ласкал руку. Видно, что сделано было аккуратно, и главное было понятно, что это не штучный товар.
— Да-а! Знатная диковинка, — купчина в очередной раз прицокнул языком. — Зело хитрая вещица. Вот кабы у него таких зажигалок было несколько? Ну, скажем — штук сто. И… ежели продать их?
Корабейников блаженно откинулся на телеге. Засунул в рот стебелек от травинки и начал крутить его языком. — Лепота! — По его лбу рябью стали пробегать морщинки. Глядя высоко в небо, где плыли перистые облака коммерсант начал считать в уме. — Это же? Небось? Покуда? Доход-то, какой — хороший! — В его глазах заплясали цифры от возможной прибыли. — Эх-ма! Коли так дело пойдет, и всё выгорит — то можно на вырученные деньги ещё одну лавку открыть на московском рынке.
Прохор заелозил по телеге. Сладко потянулся. Положил руку за голову. Выплюнул стебелек. Задумчиво закусил губу.
— Энто чать! Можно домишко как у купца Никодимова построить! А ещё вернее всего, на вырученные деньги, нанять новый караван с товаром в Холопьево… Да! Хороша думка. Так будет гораздо вернее! — Прохор довольно потянулся в повозке, причмокнул, предвкушая большие доходы от будущего совместного предприятия. — А коли их у него не сто? Допустим… — купец воодушевлённо приподнялся, а затем и вовсе сел, уперевшись в тюки товара. — Да! Нет… Не будет сурьезный купец, такой как Прохор Коробейников, из-за ста зажигалок дела вести. Не стоят они того!
От нахлынувших раздумий купчина спрыгнул с повозки и пошел пешком. Он чувствовал в своей груди какой-то необъяснимый трепет и неудержимую тягу к обогащению.
— Дай, бог — начало к добру! — Прохор увлеченно начал пинать ногами высокую траву, растущую вдоль дороги. — А если у будущего компаньона их будет — пятьсот? Тогда это уже серьезно! Тут можно бумаги подписывать. Долю в общем деле предлагать…
Лавочник представил большую горку товара разложенного по полкам. Восхищенно осмотрел его. Затем представил количество серебра, которое получит за продажу диковинок. Вообразил свой возросший вес и уважение среди знати. Восторженно крякнул.
— А то… — высокомерно хмыкнул Коробейников. — На сто зажигалок… Я дел не веду! Ноне я не такой! Я розничной торговлей не занимаюсь! — Барышник напыщенно надул щёки, сморщился. Надменно посмотрел куда-то вдаль. — Будет пятьсот — будет другой разговор! Прохор снова запрыгнул на повозку. Опять засунул травинку в рот. — Это же… какое состояние на них можно сделать? Какие возможности сразу открываются? Например, можно… в первую сотню московских гостей попасть. Это же! Это мне… Я на уровне с купцами Аристовыми буду! Или Строгановыми…
Купец в очередной раз стал внимательно осматривать найденыша. Где-то далеко, из-за леса донесся далёкий, но явственно чистый голос кукушки. В ответ ей застучал дятел. Громко над головой прошумел шмель. В воздухе сладко пахло травами. Из-под копыт лошадей неспешно тянувших возок легким дымком вздымалась пыль.
— Какой у него необычный халат? Материал, какой-то неизвестный? Я такого — раньше не видел. А вдруг я ошибся? Если он — не сын богатого, заморского купца, а сын знатного иноземного правителя? А что! Всякое бывало. Решил, например отец женить его на какой-нибудь заморской кикиморе. Вот и сбежал он со страха от зазнобы сердечной. Эка невидаль — сам молодым был. Теперь понятно, почему всё время бегает, когда память пытается вернуть.
Торговец почесал затылок. Погладил бороду рукой.
— Да! Всё может быть! Побегает недоросль, побегает — память к нему и вернется. И тут я! Добрый человек — готовый помочь ему в горе-беде. А если сильно жениться хочет? Так я ему дочку — Любушку завсегда сосватать могу. А что? Девка на выданье… Женихам нравится. Вон, все ворота ободрали… А тут ей и приданное и готовый заморский принц. А по поводу каких-то семисот — тысячи зажигалок… Мы уж как-нибудь с его отцом сговоримся. — Коробейников снова начал крутить приятную вещь в руках. Нежно погладил её. — Эх, ма — лесом по болоту, заживу теперь — одна рука в меду, другая в сахаре!
