— Да, — ответил волшебник, выпрямляясь и наконец перестав суетливо стрелять глазами в поисках спасения.
— Уважаемый господин улфулдар, просил передать вам, уважаемый господин посол, вот это письмо, — с этими словами Дул-Дул-Еле протянул Фамберу записку на каком-то клочке бумаги.
Развернув ее, волшебник прочел:
«Прости, что мне приходится посылать за тобой, Фамб, но у меня просто нет времени на то, чтобы ездить за тобой. Так что посылаю этого молодого человека. Без сомнения Дул-Дул-Еле — самый сообразительный из моих подчиненных. Быстро соображает и даже, вроде бы рисует. Кроме того, он отлично знает историю дворца, да и всего города, так что, если тебе станет скучно, он мог бы покатать вас на мамонте. А скучно тебе станет несомненно. Не думаю, что каким бы то ни было образом удастся устроить аудиенцию, раньше чем через три декады, да и то только в том случае, если величайший из великих халифов Келхарского халифата, пусть дождь падает на его голову, не забыл о тебе.
Чуть не забыл, Еле прекрасно говорит на языке северных варваров. Так что для тебя не составит проблем понять его, Тюр-Тюр».
Фамбер сминал записку до тех пор, пока она не вспыхнула, рассеявшись пеплом по полу их номера. Еле при этом даже не моргнул.
— Что-нибудь еще? — спросил посол у гвардейца.
— Да, конечно же. Уважаемый господин улфулдар велел мне приобрести вот это, — на этот раз рузхард-хаар протянул волшебнику мешок, с виду казавшийся довольно тяжелым.
— Что это? — искренне удивился Фамбер.
— Уважаемый господин улфулдар предупреждал, что вы это спросите и поэтому он велел мне передать вам дословно: «Твоя мантия порядком поистрепалась, Тюр-Тюр, я уже молчу о той мешковине, в которую одет твой ученик. Так что я попросил Еле подобрать вам троим что-нибудь на его вкус. Как я тебе говорил, он сообразителен, так что я уверен, что его выбор будет соответствующим. И не забывай, Тюр-Тюр, дворец величайшего из великих, пусть дождь льется над его головой девять тысяч лет, не тот… — тут Еле запнулся. То ли содержание показалось ему несколько неподобающим, то ли воздух в легких закончился. — Э-э двор, в котором ты привык находиться».
— Так значит, это одежда? — сдержано спросил волшебник, наконец поборов желание произвести с посланцем Холдара то же, что он сделал с его посланием.
— Именно так, уважаемый господин посол. К сожалению, я не смог найти мантию. — Понимаете, у нас не носят подобной одежды. Даже наши волшебники… Но без сомнения, вашим спутникам их одежда понравится и без сомнения, она будет соответствовать вашему статусу.
— Так что ты ничего не купил для меня? — уточнил Фамбер.
— Нет, я взял на себя смелость купить то, что носят наши волшебники. Пусть дождь девять тысяч лет, не льется над моей головой, если я прогневлю вас.
— Не беспокойся, я даже и пытаться не буду надевать ее, чем бы она не была, — успокоил гвардейца волшебник.
— Боюсь, в таком случае вас могут не допустить во дворец, — печально ответил Дул-Дул-Еле, впрочем тут же поспешил объяснить свое заявление. Не подумайте, что я хочу сказать, что ваша одежда чем-то плоха… просто во дворце есть некоторые… правила.
— Ладно, ладно, я все понял, — торопливо ответил Фамбер. — Шус, ты тоже бери.
— А может не надо, учитель? Может я так, — одним из своих самых жалобных голосов попросил Шус.
— И разговора быть не может! — отрезал волшебник, — даже я — твой учитель готов пойти на жертвы. К тому же Холдар прав, ты и в правду одет, как деревенский оборванец.
Шус, которому вполне нравились его «лохмотья», которые он получил на свое тринадцатилетнее в наследство от одного из старших братьев, повесил голову и вытащил из мешка один из двух бумажных пакетов, оставшихся там, так как свой Втри уже забрала. Затем он отправился к одной из дверей. Выяснить, где находится его комната, или хотя бы одна из спален, Шус не успел. И, насколько он понял, уже не успеет.
Помещение, в которое он зашел, оказалось не спальней, а ванной комнатой. В целом она не отличалась о той, что он видел в шатре руфухиди, разве что своими размерами в целом и размерами ванной в частности. Последняя смахивала скорее на небольшое озеро или даже море.
