- Ты - Мильтон? Раньше ты говорил совсем по-другому…
- Да, я Мильтон, а в составе композита - больше, нежели Мильтон. Но я по-прежнему остаюсь вашим служителем.
- Сколько? - Дрейк сел, понимая, что его тело, погруженное в криосон, не шевельнулось и на миллиметр. - Сколько времени прошло с тех пор, как я вернулся в «матку»?
Прежде чем ответить, Мильтон помедлил.
- По вашим стандартам - много. В развитии Солнечной системы имели место… определенные непоследовательности.
- Ты имеешь в виду, что человеческая цивилизация полностью погибла? Я боялся этого, еще когда в первый раз ложился в резервуар.
- Коллапса цивилизации в том смысле, который вы вкладываете в эти слова, не произошло. Однако трижды развитие человечества сворачивало в различных направлениях, которые, как мы сейчас видим, были неверными. В течение двух из этих периодов само понятие технологии не имело смысла.
- Сколько прошло времени? Скажешь ты мне или нет? Забудь про всю эту ерунду с временным шоком и выкладывай. Это прямой приказ.
- Даже помимо воли композита я обладаю полномочиями отклонить любую команду, исполнение которой повредит вашему благополучию. Однако я отвечу. Ваше тело находится в «криоматке» в течение срока, который, если измерять его в наиболее привычных вам единицах - циклах орбитального обращения Земли, равен четырнадцати миллионам лет. - Служитель сделал паузу, но увидев, что Дрейк не двинулся, продолжил: - Четырнадцати миллионам лет, что, иными словами, означает…
- Я знаю, что такое четырнадцать миллионов лет. - Дрейк расхохотался - резко и бесчувственно. - Пожалуй, я ошибся. Иммунитета от временного шока у меня нет. Дай мне пару минут, Мильтон, я приду в себя.
- Как вам угодно.
Служитель откатился на несколько футов назад, и лысый мужчина, сидевший в кресле, вновь заговорил:
- Мы полагаем, что речь идет о субъективных минутах. Одним из преимуществ сверхпроводникового интерфейса является его быстрота. Наша беседа протекает в реальном времени со скоростью, превышающей субъективную более чем в тысячу…
- Мне нужно знать, - перебил его Дрейк. - Мне нужно знать, что произошло с Солнечной системой, почему вы меня разбудили и есть ли прогресс в решении проблем Аны. - Ему в голову пришла шальная мысль. - Можно ли подключиться к ее мозгу тем же способом, что к моему?
- К сожалению, нет. Мы уже давно предпринимали такую попытку. Но разрушено слишком много мозговых клеток.
- Дайте мне самому попробовать. - Голос Дрейка дрожал. - Свяжите меня с ней, позвольте мне составить собственное заключение.
- Мы полагаем, что это было бы весьма неразумно. - На лице Алмана читалась жалость. - Ради вашего же блага. Точно так же, как неразумно было бы демонстрировать вам современное человечество. Мы не хотим увеличивать ваше волнение. Если хотите знать, вы обладаете выдающейся силой и способностью к самоконтролю. Мы опасались, что немедленно после «ступления в контакт вы сойдете с ума. Этого не произошло. Но связь с тем горьким и мутным остатком разума, что сохранился в теле Аны, станет непереносимым испытанием для вашей психики.
- Но ведь в других областях был прогресс? Если ее мозг нельзя восстановить…
- К вопросу о научном прогрессе мы в свое время подойдем. Пока же полагаем, что лучше начать с того, что вам наиболее знакомо. Ваш служитель покажет вам Солнечную систему. После этого у нас будет время поговорить.
Дурацкая экскурсия по Солнечной системе Дрейка не интересовала. Он хотел знать лишь о тех изменениях, которые могли помочь ему вернуть Ану. Он подался вперед, собираясь спорить.
И обнаружил, что спорить не с кем. Махнув на прощание рукой, Алман исчез.
Хотя тело Дрейка оставалось в «криоматке», иллюзия того, что он снова жив, была идеальной. Если верить ощущениям, они с Мильтоном летели на настоящем корабле, связанном законами физики и геометрии. Дрейк чувствовал голод и усталость. После шестнадцати часов субъективного бодрствования он начинал зевать.
А вот Солнечной системе, казалось, недоставало реальности.
Начали они свое путешествие недалеко от Солнца - родного и знакомого маяка. Несколько миллионов лет - ничто по сравнению со сроком жизни звезды класса G. Она видела рождение Дрейка, и он ожидал, что, когда умрет, Солнце будет все так же взирать на него.
