Глава двадцатая И ничья непонятна вина Осень 1920 – 7 декабря 1926
Не столь безупречным, как, продолжая давнюю традицию, пытается доказать даже Н. И. Шубникова-Гусева [55] , было и поведение Галины Бениславской. По крайней мере, после ее поездки в августе 1924 года в Крым. Собрав в своей книге множество известных и неизвестных фактов, главным образом из личного архива подруги Бениславской Анны Назаровой, Шубникова-Гусева не позволила ни им (фактам), ни себе поколебать душещипательную легенду о девушке в мальчиковых ботиночках, беззаветно преданной Есенину. К созданию этой легенды многие приложили руку. И сам Есенин, и его дочь, и даже злоязычный Мариенгоф. Молчаливая, строгая, жертвенная, вся как бы растворившаяся в безответной любви, готовая все простить – лишь бы не потерять. Короче, почти вариант Анны Изрядновой. На самом деле это совсем-совсем не так. Вписанный в легенду образ (Галя – ангел непорочный ) не отвечает реальности. Чтобы убедиться в этом, достаточно хотя бы внимательно вчитаться в ее дневник. Выяснив, например (еще до знакомства с поэтом), что Есенин «свободен», то есть то ли разводится, то ли уже разведен с женой, а значит, «никаких внешних преград нет», Бениславская сразу же решает, что «пойдет на все», чтобы его заполучить: «Я не могу не пойти («на все». – А. М. ) – это моя внутренняя обязанность завоевывать то, на что я имею право». Обратите внимание: пойдет на все не потому, что впервые, в двадцать три года (!) влюбилась, а потому, что считает своей обязанностью завоевывать все, что принадлежит ей по праву. И это не кураж и не мираж, а стратегия. Выработав план, Г. А. начинает с того, что старается обратить на себя внимание Есенина. Запомниться. Примелькаться. Каждый день – в «Стойле Пегаса». На любом его вечере – на одном и том же месте, второй ряд, середина. После вечера – провожание на расстоянии. И никаких сомнений. Какие сомнения? С ее-то «капиталом», с ее-то «богатством»? Ей же всегда «все давалось легко и без тяжелых раздумий». Она же ничуть не хуже его, наоборот – лучше. Скажете, это же еще самое начало, любовь, как говорится, вприглядку, и Галина еще не знает, что ее ждет. Увы, и в 1925-м она, как и пять лет назад, убеждена в значительности и исключительности собственной персоны. Вот одна из дневниковых записей той поры: «С тем зарядом, который был во мне, я без всяких усилий получала от жизни больше, чем хотела. Сколько бы я могла получить и одновременно с этим отдать другим, если бы не отдала до последней капли все для Сергея? Все? Как бы не так! » Не правда ли – страшновато? Ведь этот самолюбивый внутренний жест «как бы не так» делает женщина, уверовавшая (и уверившая нас!), что главный из ее «капиталов» – беззаветность и бескорыстие. Всерьез, не на публику, внутри себя жестикулирует, хотя, казалось бы, дожив до двадцати семи годов, могла бы и сообразить: бескорыстие несовместимо с постоянным «сожалением о напрасно растраченных силах», а беззаветность – с убеждением, что не оценивший ее мужчина не стоит такого богатства. Даже если этот мужчина – Сергей Есенин? Богатство, капитал…
И вот что удивительно: Галина Артуровна (ну кто бы мог подумать, разглядывая ее фотографии) еще и весьма высокого мнения о своей внешности. Настолько высокого, что ее гимназическую подругу Яну Козловскую это даже слегка шокирует. «Вот Яна, – признается Г. А. своему дневнику, – немного неприязненно относится… когда я думаю или говорю о своей наружности, она не понимает и не чувствует разницы… И не понимает, что так же, как ей легче, когда она чувствует свой ум, мне – когда я спокойна за свою внешность».
Не знаю, могла бы Галина Артуровна быть спокойной за свою внешность в холодном, голодном, оборванном 1920-м, но в 1924-м основания для того, чтобы на сей счет очень уж сильно не волноваться, у нее, видимо, все-таки имелись. Шубникова-Гусева, в упомянутой выше книге приводит следующий отрывок из воспоминаний некоей П. Ю. Бокль (в записи Э. М. Бакинской): «В 1924 году в летний жаркий день в Москве я в большом людском потоке столкнулась с женщиной, нарядно одетой, красивой, и, взглянув друг на друга, мы узнали друг друга. Это оказалась та самая девушка, с которой мы жили несколько дней при Особом отделе 13 армии [56] . Это была Галина Бениславская».
