В детстве Эрнест часто ночевал не в коттедже, а на открытом воздухе. Поскольку он был занят рутинной работой по дому в течение всего дня, ему разрешалось проводить ночи по своему усмотрению. Отец купил ферму Лонгфилд на другой стороне озера. Из отдаленного района он нанял энергичного фермера по имени Уоррен Самнер, жившего неподалеку и выполнявшего тяжелую работу, требующую наличия оборудования и мулов. Уоррен и Эрнест посадили аллеи калифорнийского и грецкого ореха, целые акры яблонь различных сортов и слив. Это не только надо было взращивать и пересаживать, но и стричь, подрезать и удобрять. Отец считал Эрнеста слишком маленьким для такой работы.
Спокойным, безветренным днем раздавался сигнал горна, который был слышен отчетливо между фермой и Уиндмером. Расстояние было всего в одну с четвертью мили. Идти на веслах через озеро было приятным утренним упражнением. Но к концу тяжелого рабочего дня возвращение домой, особенно при ветре, не доставляло особого удовольствия. Эрнест любил тяжелую работу. Она давала ему возможность развить свои мускулы и соперничать с другими работниками. Но некоторые задания были до боли монотонными. В начале фермерской карьеры его несколько раз заставали развалившимся в тени большого дерева, погруженным в чтение книги о далеких краях и больших приключениях. Как он вспоминал, все, что ему после этого разрешалось, это перевозить на другую сторону озера экземпляры отцовского журнала Американской медицинской ассоциации. Но он приобрел некоторые медицинские знания, развил свои мускулы, и у него было много времени для размышлений в эти долгие жаркие летние дни.
Еще одну разновидность чтения упустила семейная цензура. Обед Эрнеста всегда заворачивали в газету. Доставляя на лодке овощи другим летним работникам, он медленно читал и перечитывал рассказы о спорте, о жестокости людей.
В тот день, когда пришли инспектора по охоте, Эрнест работал на ферме Лонгфилд. Именно его увлечение изготовлением чучел привело к проблемам с законом. Это случилось через неделю после его шестнадцатилетия. Сообщение, которое мать написала отцу 30 июля 1915 года, излагало суть дела и ее предположения.
«Дорогой Кларенс.
Я пишу это особое послание для тебя сразу после того, как ушли инспектора по охоте. Поскольку Леон Рэнсом позвонил позже, чем это произошло, я отсылаю письмо с ним. Вот как все было. Двое странных мужчин вошли в дом и спросили у Санни, Дональда и Кэрол, дома ли доктор. Они сказали, что нет, он в Чикаго и приедет позже этим летом.
Я услышала разговор и вышла на крыльцо. Я поздоровалась, и они немедленно спросили меня, дома ли доктор. Я повторила то, что сказали дети, и спросила старшего из них его имя. Он сказал, что его имя Смит, и ухмыльнулся. Я спросила, хотели ли они видеть доктора по профессиональным вопросам, и они злобно ответили, что нет. Они пришли по делам. Тот, который был помоложе, повернулся спиной, а Смит сел на ступеньки и спросил меня, когда я ожидаю возвращения доктора и есть ли еще мужчины в семье. Здесь я подумала, что они грабители или что-то в этом духе. Они вели себя настолько отвратительно, говорили вкрадчиво и насмешливо и не рассказывали о цели своего прихода. Они задавали вопрос за вопросом.
– А как насчет того молодого человека, лет восемнадцати? Он здесь ночует? Где он сейчас?
Я сказала им, что он работает на ферме по другую сторону озера.
– Он придет на гребной шлюпке или на моторной лодке? Ходил он вверх по озеру между 20-м и 25-м числами этого месяца и буксировал тросом шлюпку под названием «Юз-а-ла» из Уалдмейера? (Их коверканье имен Урсулы и Уиндмера раздражало.)
– Да, он был там.
Теперь они сказали, что могут его опознать. У них есть два свидетеля, что он подстрелил крупную птицу и погрузил ее в лодку. Они сообщили, что у него было оружие, короткое ружье. И одет он был в красный свитер. Я сказала им, что, если они так много знают обо мне и моей семье, нет необходимости говорить со мной таким наглым тоном. Это наседание на одинокую женщину и ее маленьких детей без пояснения причины и своих полномочий, а также все эти наглые вопросы говорят о недостойном поведении, и им следует помнить об этом в следующий раз.
