Ганзорига в каюте не оказалось. Кан поднялся на палубу, но нашёл там только Саар. В конце концов он обнаружил адмирала в кают-компании: тот сидел в углу и смотрел на двух матросов, молча игравших друг с другом в шахматы. На соседнем диване, свернувшись клубком, спал Кеплер.
— Садитесь, — пригласил его адмирал и тотчас окружил место Стеной тишины. Он был непохож сам на себя. Обычно сдержанный и спокойный, сейчас он выглядел нервным и злым.
— Мне надо задать вам несколько вопросов, — сказал Ганзориг, пристально глядя на Кана, но в его глазах читалась скорее просьба, чем приказ. — Не сердитесь на Саар, если она раскрыла больше, чем вы бы хотели, но это правда, что Вальтер — жрец Источника, и вы забрали его прямо оттуда?
Кан совсем не рассердился. Скорее, наоборот.
— Он действительно жрец Источника, но я забрал его из другого места. На самом деле я не очень много о нём знаю, кроме того, что он прожил там пять лет.
— Пять лет, — повторил Ганзориг. — А об Источнике вам что-нибудь известно? Что-нибудь такое, о чём не пишут в путеводителях и рекламных брошюрах?
— Я знаю достаточно, чтобы не притрагиваться к этой воде.
Ганзориг молча ждал.
— Я не слишком этим интересовался. Предпочитаю не искушать судьбу.
— Да, — произнёс адмирал. — Это огромное искушение. Но вы знаете, что потом происходит с людьми?
— В общих чертах. Вода действительно целебная, она лечит и продлевает жизнь, но каким-то образом влияет на поведение. Людьми овладевают желания. Разные. И они начинают их удовлетворять, ни с чем не считаясь.
— Но почему они так меняются? Они же становятся совсем другими!
— Это только кажется. На самом деле они просто позволяют себе хотеть всё, что раньше запрещали. Они остаются собой. Только другими собой. Знаете, как обратная сторона Луны, которая никогда не видна.
— А жрецы об этом знают?
— Настоятель знает. Возможно, старшие жрецы. Вальтер — нет.
Ганзориг ничего не ответил.
— Адмирал, обратная сторона Луны не обязательно тёмная, — сказал Кан. — Некоторые люди могут хотеть чего-то… — он пожал плечами, — хорошего. Того, что общество считает хорошим. Хотя большинство просто растормаживается, отключает префронтальную кору и пускается во все тяжкие.
— Откуда вам это известно?
— Я знаком с Настоятелем — не лично, но пару раз мы общались. Он сказал, что надеется никогда не увидеть меня у Источника, хотя я туда и не собирался.
Адмирал молчал, и Кан продолжил:
— Вы не первый, кто спрашивает у меня о Вальтере. Не первый, кого он расстраивает. Если он вас действительно огорчает… возможно, братья не сочтут его присутствие на «Грифоне» столь уж необходимым?
Он сказал это на всякий случай, уверенный, что адмирал не примет его предложения, однако не мог отказать в себе в небольшом удовольствии от намёка.
— Я бы не стал сомневаться в выборе близнецами экипажа, — ровно ответил Ганзориг. — Им нужны мы все.
— Мы им действительно нужны, — согласился Кан. — Вы хотите спросить меня о чём-нибудь ещё?
Ганзориг отрицательно покачал головой.
— Что ж, тогда пойду учить уроки, — он улыбнулся и показал ему планшет. — Вы не представляете, какую штуку они придумали. Вряд ли сумею во всём этом быстро разобраться.
Возвращаясь в каюту, на лестнице он столкнулся с Томой. Услышав шаги, она замерла у подножия, неуверенно держась за поручень.
— Привет, — негромко сказал он и начал спускаться. Она отошла с его пути, прижавшись спиной к стене узкого коридора.
Кан остановился напротив, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего, будто это была не девушка, а фонарный столб. Удивительно, как можно было так существовать и не существовать одновременно. Он шагнул вперёд, встав почти вплотную к ней. Тома выглядела неважно, и её запах, который обычные люди не чуяли, тоже изменился. Она всегда казалась несчастной и запуганной жертвой, но Кан давно научился подавлять возникающие у него при виде таких людей инстинкты. Подобные женщины — настолько лёгкая добыча, что никакого интереса не представляли. Он склонился к её уху и тихо проговорил:
— Ты ни о чём не хочешь меня попросить?
Она задержала дыхание, чтобы спустя несколько секунд прошептать своё «нет».
