Губернатор помолчал, потом рассмеялся.
— А на жену мою это зрелище производит угнетающее впечатление. Она предпочитает лишний раз из дома не выходить.
— Завидую, — вырвалось у меня.
Мод улыбнулась. Сквозь стекло шлема я не мог этого видеть, но я почувствовал ее улыбку. Почувствовал и обрадовался. Что-то между нами восстанавливалось.
Катер Япет-губернатора взмыл, заложил крутой вираж, промчался над космодромом, после чего свечой ушел вверх. Ускорение было нешуточным, нас вдавило в кресла.
Молодые пилоты, очевидно, не хотели ударить лицом в реголит перед космическими волками. Набрав высоту, они ринулись прямо к кольцам.
Курс был выдержан точно. Через сутки мы прошли щель между кольцами F и А, открытую автоматической станцией «Пионер-11» на исходе двадцатого столетия.
Широчайшие полосы пыли, льда, камней и целых скал мы увидели с обратной стороны. Они предстали изогнутыми лентами, просеивающими свет Солнца. Так, как они предстали нашим предкам на заре космоплавания благодаря телекамерам «Пионера». Но при этом из прозрачного колпака нашей кабины вращающиеся, порой сталкивающиеся друг с другом камни, ледяные глыбы и скалы, достигающие величины небольших астероидов, различались невооруженным глазом. Катер пролетел уж очень близко от растрепанной кромки кольца А. Мод даже ушла в каюту. Не хотела без нужды нагружать нервы, это ей не рекомендовалось.
— Выговор, — внятно произнес диспетчер Георгадзе. — Как слышите, генацвале?
— Вас понял, — невозмутимо ответил первый пилот. — Выговор.
Второй пилот вздохнул.
— Спасибо, братцы, — сказал Круклис. — Но больше так не делайте, хорошо? А то Серж не сможет рекомендовать вас в Академию Космофлота. Там очень ценят осторожность.
Оба пилота дружно заулыбались и закивали. Эти славные ребята удивительно походили друг на друга.
— Братцы, а вы, случаем, не близнецы? — спросил Круклис.
Пилоты синхронно кивнули.
— Только мы — не братцы, — сказал второй пилот.
И они заулыбались совсем уж очаровательно. Круклис вздрогнул.
— Стареем, сестрица Серж. Чтоб скафандр от меня женщину скрыл — такого не бывало.
Тут пилоты переглянулись.
— С вами все в порядке, герр фон Циммерман. Мы и не женщины.
Круклис побагровел.
— Силы небесные! Неужели эти… среднего рода?
— О нет, нет.
— Ну, тогда сдаюсь. Ничего не понимаю.
— Да роботы мы, — простодушно сказал второй пилот.
На Круклиса было жалко смотреть.
— Вот те раз… Зачем же…
— Что?
— Такое?!
— Какое?
— Ну… похожее.
Пилоты расхохотались.
— Разве господин губернатор вас не предупредил? — спросил первый.
— Сдается мне, господин губернатор любит пошутить.
— Юмор отличает людей от роботов. Но до нас господину губернатору далековато.
— Тэ-эк, — резюмировал Круклис. — И юмором, значит, овладели. А скажите тогда, кто, по-вашему, есть человек? С вашей, машинной точки зрения?
— Существо довольно мыслящее, — серьезно ответил первый пилот. — С нашей машинной точки зрения.
— Но?
— С юмором у вас бедновато, — сказал второй, заливаясь жизнерадостным смехом.
Вот так, веселясь, хохоча да пошучивая, эти машины доставили нас к Титану. О лучших союзниках Джекил и мечтать не мог. Они меня так очаровали, что я окончательно решил бороться за права роботов. Правда, не сразу, а со следующей недели. Какое-то неясное сомнение бродило. А при сомнениях торопиться не надо. Чего торопиться? Мне еще и трехсот лет не исполнилось.
На орбите Титана нас уже ждала яхта госпожи Илеа Лоа, сто девятого президента Республики Сатурн. Перед тем как мы покинули катер, второй пилот неожиданно чмокнул Круклиса в щечку.
— Это еще что?! — вскипел фон Циммерман. — Выговор.
— Яволь, экселенц, — металлическим голосом сказал робот. — Выговор.
Потом удалился на порядочное расстояние, обернулся и добавил:
— Боитесь быть человеком, экселенц…
Круклис напрягся, почти вздрогнул. Я тоже испытал момент паники. Неужели современные роботы способны почуять тех, кто старше нас? Возможны проблемы…
— …а все-таки вы славный, — закончил свою фразу второй пилот.
Люк бесшумно закрылся. Мы с Круклисом выдохнули одновременно. Госпожа Илеа Лоа, наблюдавшая эту сцену, спросила:
— Как вам понравились дочери Япет-губернатора, граф?
