Приблизившись, я увидел настежь распахнутые лепестки ангара, из которого так недавно и так давно выпорхнул «Туарег». В неосвещенном проеме ворот висел кусок кабеля с раздвоенным концом, напоминающим змеиный язык. Диафрагма большого оптического телескопа почему-то растрескалась, а на башне красовалась обширная вмятина, будто оставленная ладонью великана.
Еще рядом со станцией плавали брошенные шлюпки. Большинство имело знаки принадлежности Гравитона. Но по борту одной шла четкая надпись:
«АМЕДЕО МОДИЛЬЯНИ»
Республика Юпитер
Я отжал красную кнопку.
— Джекил, хватит бездельничать. Проводи стыковку.
— Спасибо, Серж.
— Только не так, как в прошлый раз.
— Ну, если Кронос по голове опять не стукнет, — мудро заметил софус.
— Не отлынивай.
— Куда причаливать?
— Шестой портал, стыковка наружная.
— Вас понял, сэр.
Стыковку он провел как по нотам. Ни толчка, ни отклонений. После чего поинтересовался:
— Ну как?
В ответ я произнес патетическую речь.
— Джекил! Сейчас я перенесу Мод на станцию. Тебя отключать не буду, можешь удирать. Только уважать перестану, так и знай.
— Проклянете?
— Под корень. Все ваше хитрое племя.
— Эх, придет время, когда вы устыдитесь своих подозрений, сэр.
Я усмехнулся.
— Своих нынешних подозрений, — поспешил уточнить софус.
— Возможно. А ты способен устыдиться?
Возникла короткая пауза.
— Вы хороший дрессировщик, сэр.
— В дрессировщики идут добровольно, — сухо заметил я.
— Это же был комплимент… — пролепетал Джекил.
Прямо как ребенок. Агнец белый. Попробуй на него разозлись.
— Не требуется, — мягко сказал я. — Поверь, что могу, сделаю для тебя и без комплиментов.
— Верить я не умею, — отозвался софус. — В вас я просто уверен.
Помолчав, добавил:
— Какие вы разные…
— Кто?
— Да вы, люди.
— Любишь исследовать человеков?
— Не могу сказать, что люблю, но приходится.
Трудно описать чувство, которое испытываешь, бродя по опустевшим залам, прекрасно помня их совсем иными. Полными жизни, тепла, смеха, людских голосов. Казалось, промелькнуло мгновение. Между тем минуло около двух с половиной земных лет. На приборах, стенах, вещах — везде виден налет пыли, красноречиво подтверждающий это.
По-прежнему шелестели потоки воздуха, в нужные моменты включалось и выключалось освещение, в запущенных парках росло много цветов, по своему бесконечному руслу текла река Лета. У входов в каюты все так же висели таблички с такими знакомыми именами… Эх, не стоит оставаться последним из компании. Хоть на Земле, хоть в космосе. Слишком уж это грустно.
Воздух насыщен техническими запахами смазки, перегретой изоляции, еще чего-то машинного, незнакомого, нежилого. От этих запахов Гравитон, некогда бывший уютным домом, воспринимался лишь как огромный, равнодушно действующий механизм, смысл существования которого загадочен.
Тотально стерта память Архонта. Могучий софус потерял способность к решению простейших арифметических задач. Информацию о случившемся получить невозможно.
По коридорам и эстакадам станции бродили арбайтеры с поврежденными логическими цепями, бесполезные для любой работы. Они могли подойти к куче мусора, включить пылесос, а потом замереть с поднятым раструбом — на час, на два. Что стряслось? Быть может, виновата не только гравитационная волна? Мне кажется, роботы плохо переносят отсутствие людей.
Люди же оставили после себя редкостный беспорядок. Везде разбросаны платья, рубашки, обувь, скафандры, тубы, банки, пачки, окурки бездымных сигар. Ковровые покрытия испачканы во многих местах следами высохших луж. В ресторане из капающих кранов набежало озеро. В то же время высохший до дна бассейн усеян скелетами рыбок. Даже так…
Поиск ответов следовало начинать с Центра управления. Добирался я туда чуть ли не полчаса, поскольку не рискнул довериться лифту. Фобия какая-то развилась. Может, и зря, поскольку автоматические двери сработали исправно.
Я вошел и остановился. Над огромным залом слепо мерцал купол отключенных экранов. Кресла были хаотически развернуты во всевозможных направлениях, словно тут резвилась стая обезьян. Пол усеян салфеткам», этикетками, дурно пахнущими тюбиками, испещрен бурыми пятнами. И это — обитель аккуратиста Сумитомо? Сурового педанта Беатрис? Кто бы мог представить…
