Об отце Леонардо, Пьеро да Винчи, известно гораздо больше, но тоже недостаточно. Он был нотариусом и происходил из семьи, которая обосновалась в Винчи в XIII столетии. Четыре поколения его предков также были нотариусами, достаточно предприимчивыми, чтобы стать землевладельцами и войти в число состоятельных горожан, носящих титул «сеньор», который по наследству перешел и к отцу Леонардо.
Мессир Пьеро, которому на момент рождения сына было около двадцати пяти, обладал впечатляющими «мужскими достоинствами»: дожив до семидесяти семи лет, он четыре раза состоял в браке, трех своих жен успел похоронить, был отцом двенадцати детей, причем последний ребенок появился на свет, когда Пьеро да Винчи было семьдесят пять. По всей видимости, в нотариальной практике он также добился существенных успехов: когда ему было уже за тридцать, он переехал во Флоренцию и основал там свое дело. Его уважали, особенно в среде аристократии.
В эпоху Возрождения к незаконнорожденным детям относились достаточно спокойно. Часто виновники их появления на свет признавали свое отцовство, давали детям хорошее образование, герб, завещали имущество.
Известно, что «непогрешимый» папа Александр VI Борджиа качал на своих святейших коленях четырех собственных детей. Не отказался от сына и первенца и господин Пьеро – маленький Леонардо был признан своим отцом и крещен в его присутствии. Однако в дом отца он был взят далеко не сразу. Вскоре после рождения его вместе с матерью отправили в деревню Анхиано, расположенную недалеко от Винчи, и где мальчик оставался около четырех лет, в течение которых мессир Пьеро успел в первый раз жениться – на шестнадцатилетней девушке, занимавшей на социальной лестнице более высокую ступень, чем мать Леонардо.
Но, увы, надеждам на быстрое появление сына и наследника не суждено было сбыться – молодая жена оказалась бесплодной. Возможно, по этой причине Леонардо в возрасте приблизительно четырех с половиной лет и был взят в городской дом, где оказался на попечении многочисленной родни: дедушки, бабушки, отца, дяди и приемной матери. В налоговом реестре, относящемся к 1457 году, он был официально упомянут как незаконнорожденный сын Пьеро да Винчи.
О том, каким было детство Леонардо, нам тоже мало что известно. В уже более поздние годы он увлекался ботаникой, геологией, наблюдениями за полетом птиц, игрой солнечного света и тени, движением воды. Все это свидетельствует о его любознательности и еще о том, что в молодости он много времени проводил на свежем воздухе, прогуливаясь по окрестностям городка. Эти окрестности, которые мало изменились за последние пятьсот лет, и сейчас едва ли не самые живописные в Италии. Винчи располагается на склоне горы Монте-Альбано, одной своей стороной спускаясь в долину Арно, где находится
Флоренция. Другой стороной городок поднимается вверх, к скалам, где среди мшистых уступов находятся многочисленные пещеры и текут холодные стремительные ручьи. На склоне горы, там, где позволяют условия, крестьяне распахивают небольшие поля и разбивают виноградники. Старые оливы, чьи кроны обрезаны в форме бокалов, чтобы лучше улавливать солнечный свет, рядами стоят вдоль дорог. Повсюду можно увидеть множество миндальных деревьев. Среди них темнеют кипарисы, напоминающие хвосты огромных лисиц. Воздух так чист, что с горы Монте-Альбано можно увидеть Средиземное море, которое находится в шестидесяти пяти километрах от городка.
Среди более семи тысяч страниц рукописей и рисунков Леонардо, сохранившихся до наших дней, нет ни одной, которая касалась бы его юности. У него вообще чрезвычайно мало заметок, имеющих отношение к собственной жизни. Лишь однажды, излагая на бумаге теорию формирования рек, он обронил название деревни, в которой жил в детстве – Анхиано… и тут же зачеркнул это слово.
Его образование было таким же, как у всякого живущего в маленьком городке мальчика из хорошей семьи: он учился чтению, письму, основам математики и «языку ученых» – латыни. Это было, пожалуй, самое сложное испытание для Леонардо – латынь никак ему не давалась, но он вынужден был «бороться» с ней до конца своих дней: большая часть книг, представлявших для него ценность, была написана именно на этом языке, несмотря на то, что как раз в эпоху Возрождения все чаще стали использовать народный итальянский язык в литературе, а ко времени смерти Леонардо на итальянском уже было опубликовано множество книг. Между тем Леонардо прекрасно сознавал недостатки своего образования, отсутствие в нем системы и глубины и впоследствии чувствовал необходимость защищаться, так как постоянно находились критики, которые говорили, что он «не эрудит».
