«Речи Гримнира» добавляют еще один пункт к нашему знанию о том, какую роль играл в драме «ас щита»[158]. Улль был связан с жертвенным костром и котлами. Этот намек, возможно, был объяснен в 7-м стихе поэмы «Сны Бальдра», в которой говорится, что сосуд с освященным напитком накрывали щитом: «Мёд здесь стоит, / он сварен для Бальдра, / светлый напиток, / накрыт он щитом». В «Языке поэзии» приведены другие кеннинги Улля: «Его зовут /…/ «асом-лыжником», «асом-лучником», «асом-охотником», «асом щита». «Видение Гюльви» дает более развернутую характеристику Улля: «Улль – имя сына Сив, пасынка Тора. Он так хорошо стреляет из лука и ходит на лыжах, что никому не под силу с ним состязаться. Он к тому же прекрасен лицом и владеет всяким военным искусством. Его хорошо призывать в единоборстве». Замечание о том, что Улля следует призвать прежде, чем вызывать противника на поединок, вероятно, говорит о том, что в ритуале он играл роль помощника Тора.
Если наши знания об асе Улле остаются несколько фрагментарными и обусловленными обстоятельствами, то, приближаясь к фигуре Хеймдалля, мы можем сказать, что знаем о нем гораздо больше. Хотя наш материал дает лишь отрывочные сведения о его роли в ритуале, лучи света здесь ярче и освещают его под разными углами, и мы имеем четкое представление о его характере и сакральной значимости. Страж богов обитает на краю небес, в чертоге Химинбьёрг («Небесные горы»), оберегая Биврёст от великанов: «…То Химинбьёрг, / Хеймдалль, как слышно, / там правит в палате: / там страж богов / сладостный мед / в довольстве вкушает»[159].
Когда этот мифологический образ переводится в ритуальное действо, он становится защитником святости праздника. Подобно Варуне из ведического ритуала, Хеймдалль является охранителем хамингьи празднества. Это – функциональный бог, он хранит священные ритуалы, наблюдает за верующими и следит, чтобы ни один член священного круга не нарушал правила, от соблюдения которых зависит святость блота. В одном из мифов говорится, что из-за его неповиновения святое место было открыто губительному воздействию злых сил. В мире богов Хеймдалль – светлейший и чистейший из асов, в мире людей – sif sifjaðan, воплощение фрита и сплоченности родичей.
Людей, приносящих жертву, называют священным родом – детьми, вернее сыновьями, Хеймдалля (mogu Heim-dallar), ибо всех их объединяет фрит празднества. В ведическом ритуале верующие взывают к Варуне или Митре, хранителям священных обрядов.
Святость празднества подразумевает эвфемию[160] – благоговейное молчание и внимание во время отправления обрядов и декламации священных текстов на сакральном языке. Эвфемия, или благоречие, называемое hljóð, связано с рогом Хеймдалля, Гьяллархорном, олицетворяющим его власть. Рог часто называют словом hljóð (слух); в 27-й главе «Прорицания вёльвы» утверждается, что он спрятан под Мировым Древом:
>27 Знает она [вёльва],
что Хеймдалля слух [hljóð]
спрятан под древом,
до неба встающим;
видит, что мутный
течет водопад
с залога Владыки, —
довольно ли вам этого?
«Вёлуспа» открывается стихом, который, вероятно, является ритуальной формулой:
>1 Внимайте [Hljóðs] мне, все
священные роды,
великие с малыми
Хеймдалля дети!
В поэзии века викингов рог Хеймдалля выступает как труба, которая возвестит о конце времен, когда настанет Рагнарёк:
>46 Игру завели
Мимира дети,
конец возвещен
рогом Гьяллархорн;
Хеймдалль трубит,
поднял он рог,
с черепом Мимира
Один беседует.
Является ли этот рог поэтическим изобретением разгоряченного битвой воображения поэтов Рагнарёка, или надо искать его начало в древнем ритуале, мы не знаем. Ритуальные эпитеты никогда не намекали на то, что герои трубили в рог, но это вовсе не доказывает, что он не мог быть использован как музыкальный инструмент.
Церемониальное и драматическое проявление Хеймдалля вполне определенно. Он присутствовал в роге, покоящемся на жертвеннике. Эта сцена отражена в кеннингах скальдов, которые называют меч «головой Хеймдалля». Более того, мы знаем, что этот символ заключался в роге барана, жертвенного животного. Хеймдали (heimdali) – ритуальное и поэтическое имя барана, а Халлинскиди (hallinskiði), баран, – хейти, то есть эпитет, Хеймдалля. Голова зовется «мечом Хеймдалля», объяснение этому кеннингу содержится в «Языке поэзии»: «Сказывают, будто он (Хеймдалль) был пробит насквозь человеческой головой. Об этом поведано в «Заклинаниях Хеймдалля», и с тех пор голову называют «погибелью Хеймдалля», подобно тому как меч зовется «погибелью человека». В продолжение этой начальной фразы мы читаем: «По этой причине голова называется mjotudr, или судьба, а меч означает судьбу человека». Совершенно очевидно, что в цепь обоснования вкралась какая-то ошибка. Во всяком случае, автор перепутал два кеннинга, а именно – что меч можно назвать головой Хеймдалля, как намек на сцену ритуала, где используется рог барана, а с другой стороны, что бог был пронзен головой человека. На этом основании автор сделал логическое заключение: голова есть судьба Хеймдалля, а меч – судьба человека, следовательно, голова есть меч. Однако все это выглядит слишком натянуто. По всей вероятности, эта сентенция представляла собой попытку автора придать смысл эпитету, значение которого был утрачено или скрыто во мраке веков, но это не исключает возможности того, что он имел в своем распоряжении две различные метафоры, которые перемешались. Если это тот случай, то последний эпитет подразумевает неизвестный обряд, говорящий о легенде, где котел был назван даром Одина.
