Всё стало ясно, точнее ничего не ясно, но это был не он, то есть он, но не в своём теле… Во рту пересохло… Какое–то шестое чувство подсказало Васе, что та ведьма из замка наверняка бросилась в погоню и скоро настигнет его. Надо было идти. Теперь он уже не бежал, а просто шёл быстрым шагом, пытаясь понять, что с ним произошло и как быть дальше. Продуктивно думать выходило не очень. Перво–наперво надо было выйти хоть к каким–то людям и попытаться как–то выяснить что произошло, пунктом номер два значился продолжающийся побег от ведьмы. Прикинув всё, что ему известно, Вася решил, что просто позарез необходимо найти толкового человека. Опять же какое–то шестое чувство говорило ему, что только та ведьма и может помочь, но к ней идти очень не хотелось. Кстати, интересно бы понять, откуда это шестое чувство у него взялось, ведь раньше вроде ничего подобного он за собой не замечал.
Вскоре Вася вышел к каким–то огородам, за которыми были дома. Деревянные аккуратненькие домики выстроились вдоль единственной улицы деревни. То, что это явно не современное поселение, было видно хотя бы из того, что нигде не виднелось ни малейшего следа чего–либо моторно–автомобильного. Не было проводов или телеграфных столбов, и вообще, сколько Вася не силился, он не мог разглядеть никаких признаков современной цивилизации. Выходить было боязно, но других вариантов пока Вася не видел. Не бегать же по лесу, в самом деле, от ведьмы до скончания дней! Что бы ни случилось, надо выходить на контакт с местным населением, а при учёте, что у него информации об этом населении было почти что ничего, то наиболее разумным представлялось поговорить с первым попавшимся представителем человеческого рода.
Вот Вася и шёл по центральной улице деревни… Вокруг как будто всё вымерло, несколько человек, которые и были, едва завидев его, тут же исчезали в подворотнях. Навстречу на телеге ехал крестьянин с мешками чего–то. Заметив его, он склонился в поклоне, прямо сидя, так что Вася не смог встретиться с ним взглядом. Беглец добрался до центра деревни с небольшой площадью, и, окинув её взглядом, увидел довольно большой двухэтажный дом. Последний не мог быть ничем другим, кроме как трактиром или постоялым двором, судя по блюду с поросёнком, нарисованным над дверью, и дразнящими запахами, исходившими с той стороны. Аромат вкусной пищи напомнил Васе, что последний раз он ел вчера утром, а если учесть эфемерность армейского завтрака, то и вовсе позавчера днём. Непонятно было чем платить за обед, но других вариантов не просматривается, да и выходить на контакт с местным населением всё же надо было позарез.
Вася зашёл в почти пустой трактир. В обеденной зале околачивалось всего несколько постояльцев, но даже и они, как только его увидели, немедленно смолкли. Вася сел в уголок и тут же из–за стойки к нему уже бежал трактирщик, часто кланяясь, он поставил перед ним запотевший большой кувшин с вином и огромную кружку. Пребывая в полупоклоне, трактирщик залопотал на совершенно незнакомом языке…
«Мдя, вот это прокол!» — Вася только сейчас осознал новую проблему в форме языкового барьера.
В школе и студенческие годы он увлекался лингвистикой и языками. Его гордостью являлось свободное знание английского и французского, он ещё учил латынь и немецкий, мог читать по–гречески. Поэтому, вслушиваясь в многословную тираду трактирщика, Вася мучительно пытался найти в словах знакомые корни и понять хотя бы к какой группе языков относится речь.
Внезапно Василий осознал, что разбирает отдельные слова. Он продолжал, напрягаясь, вслушиваться в речь, а его палец непроизвольно рисовал какие–то знаки на столешнице, размазывая небольшую лужицу воды, конденсировавшуюся с холодного кувшина. Совершенно неожиданно он понял, что уже прекрасно понимает речь трактирщика, и на радостях попросил его принести свинины. Тот понял с полуслова и побежал на кухню, а обалдевший Вася сидел и никак не мог понять, как именно ему удалось вдруг выучить совершенно незнакомый язык. То, что язык для него абсолютно нов, было совершенно очевидно, но он прекрасно его понимал и говорил безо всякого акцента.
