Эпоха переселения душ - страница 26
— Силён ты «нукать» однако! А дальше–то что?
— А что дальше? Полкан вроде был доволен, а у меня сотрясение. Ну, а сам–то как попал сюда?
— А надо мной одноклассники решили приколоться. У меня, короче, день рождения вчера был, а эти придурки, короче, присылают телеграмму, срочную, прикинь! И там дословно: «Серёга, дуб спилили, поздравляем с днём рождения!». Прикинь, а мы после марша были, никакие, еле ноги отбросили, только глаза прикрыли, а тут ротный командует подъём, построение, и зачитывает телеграмму перед строем. Наши–то ребята порыготали, да спать пошли, а в третьем отделении Паша был — у него килограмм под сто двадцать, и два метра роста — деревенский, он у них там, наверное, быков забивал кулаком. Было дело, когда–то, он на спор гвоздь ладонью забил в стену. Но мозгов — вообще нет. Он и рассвирепел, припёрся и давай выяснять, что за дуб. Я ему как ни пытался объяснить, он ни в какую! Не понимает шуток и всё тут! Короче, озверел он окончательно и заехал мне в ухо, да так что я отлетел и головой об угол тумбочки. Очнулся уже здесь. Такой вот у меня день рождения прикольный вышел.
— Да уж, пошутили… Витька, а ты чего?
— Я тут уже неделю… нервный срыв, — от этих слов Серёга от смеха взвыл:
— Ты что армии испугался что ли?
— Та иди ты! Тебя бы так! Я в танковых войсках обретаюсь. У нас, как и у вас, с солнечного чуркистана полно чернявеньких, они с гор за солью спустились, ну их и загребли. По–русски ни в пень–колоду, ни фига не понимают, и вообще, окромя своих кишлаков в жизни ничего не видели. Короче, шо ни поручишь — нереально добиться, невозможно объяснить. У меня в расчёте был как раз такой уникум — Ахмед, блин, если увижу, убью гада! Короче, в танке, когда стреляешь, если снаряд не сработал, то надо подождать минуту, и токо потом его вынимать. А то может рвануть с опозданием. А если танковый снаряд внутри танка рванёт, сам понимаешь, шо будет. Ни фига не будет, у нас пару месяцев назад в третьей роте рванул: башню, она, кстати, до фига тонн весит, вынесло за двести метров, а от расчёта не нашли даже костей. Вот и стреляем мы на полигоне, этот Ахмед сидит впереди и заряжает–разряжает. Снаряд не выстрелил, этот мудак, тут же открывает заслонку… Я так перетрухнул, шо саданул его со всей дури по голове, он видимо от неожиданности заслонку закрыл, и в этот момент снаряд как <еб-т>! Как начал я этого Ахмеда бить, он выскочил из танка, бежит, я за ним. В общем, его куда–то после этого пристроили подальше от танков, а меня в госпиталь, нервы слегка охладить. Как вспомню, так до сих пор пробирает, в танк больше не сяду, даже под расстрелом!
— Харэ болтать! Пошли пулю писáть, — предложил Толик.
Соседи по палате продолжили писать «пулю» и больше внимания на мастера не обращали. Де Льеро мало что понял из рассказов ребят, и решил это осмыслить чуть позже, а сейчас лучше попытаться уснуть. Пока день он практически ничего не мог сделать на виду у кучи народа, и поэтому решил копить силы, чтобы быть, насколько это в таких условиях возможно, более или менее бодрым ночью.
Постепенно вечерняя суета стихла, Витольда ещё раз, на ужин, накормили совсем маленькой порцией чего–то съедобного, но не очень калорийного и совершенно невкусного. Когда в палатах выключили свет, Витольд решил, что пора действовать, и если он не хочет погибнуть от истощения в этом бедном на магию мире, ему срочно нужны калории, любые, лишь бы было съедобно. Мастер мысленно отдал приказ Граалю «успокоить» окружающих. Впрочем, подавляющее большинство и так спало, их сон только стал глубже. Единственным бодрым, и даже очень был недавно заступивший на смену медбрат, что–то пишущий на посту в конце коридора. Витольду пришлось приложить значительные усилия, чтобы и его заставить уснуть.
Мастер осторожно встал, качаясь от слабости, сделал несколько шагов. Выругался про себя по поводу бывшего хозяина тела: до такого состояния доводить собственную телесную оболочку было кощунством, мало того, что в теле была целая куча болезней, так ещё и физическая подготовка оставляла желать лучшего. Впрочем, вспомнив о том, насколько здесь трудно оперировать астралом, мастер решил, что он не совсем справедлив к бывшему обладателю своего тела.
