Он вцепился левой рукой в рифлёные боковины затвора, сжал его и резко потянул на себя. Тут упруго сдвинулся, в окошке мелькнул латунный бок патрона. Дегтярёв отпустил затвор, который с лязгом встал на место. Минаев уже был на ногах и пошёл прямо на него. Учёный снова нажал на спуск. На этот раз спусковой крючок подался очень легко, грохнул выстрел. Пистолет ощутимо подскочил в руке, а мертвяк рухнул навзничь. В середине его лба появилось круглое отверстие.
— Вот так… и биолог что-то может, когда задницу припечёт, — прошептал Владимир Сергеевич, глядя на труп.
— Эй, что там у вас? — раздался крик Оверчука в коридоре, а потом до Дегтярёва донёсся топот двух пар ног.
И в ту же секунду навстречу бегущим мимо двери прошёл окровавленный и сильно хромающий Биллитон. Того мгновения, что он был виден в дверном проёме, Дегтярёву хватило для того, чтобы понять, что его коллега Джеймс Биллитон обратился в ходячего мертвеца, в зомби. Потому что живым он не смог бы ходить с выгрызенным и разорванным горлом.
— Господин Биллитон? — послышался окрик Оверчука.
— Оверчук, стреляй ему в голову! — отчаянно закричал Дегтярёв. — Стреляй, твою мать!
Из коридора послышалась возня, звуки драки, затем всплеск матерной брани, стук падения тела. Дегтярёв выбежал туда, но ничего не смог разглядеть. Кто-то лежал на полу, а кто-то стоял на ногах, матерясь. Сзади к матерившемуся бежал ещё один человек. Было слишком темно, чтобы стрелять, Дегтярёв беспомощно держал пистолет перед собой. Неожиданно вспыхнул фонарь под стволом дробовика в руках у Рината Гайбидуллина, высветив всю картину драки. Биллитон был несомненно мёртв, превратился в зомби и сейчас пытался подняться с пола. Оверчук стоял на ногах, вынимая из наплечной кобуры большой угловатый пистолет. Рука, которой он отогнул полу пиджака, была окровавлена.
— В голову ему стреляйте! В голову! — крикнул Дегтярёв.
— Кому? — с удивлением посмотрел на него Оверчук. Ринат зашёл справа от него, встал, направив ствол «Вепря» на Биллитона, но направив его тому в грудь.
— Ринат, стреляй!
Биллитон поднялся на ноги. Ринат вскинул дробовик, Оверчук тоже навёл свой большой угловатый пистолет на американца, и оба заорали дурными голосами:
— Назад! Мордой в пол! Руки за голову!
Всё же милицейский инстинкт силён, но не всегда уместен. Дегтярёв аж за голову схватился от отчаяния и заорал, что было сил: «Огонь!» И Ринат выстрелил. Грохнуло как из пушки, акустика в коридоре была хорошая, вспышка пламени вылетела из дула на полметра, на мгновение осветив всё вокруг. Заряд крупной дроби отшвырнул на несколько метров и опрокинул Биллитона на спину.
— Ты что сделал? — спросил совершенно сбитый с толку Оверчук.
Ответить Ринат ничего не успел, потому что Биллитон как ни в чём не бывало поднялся на ноги.
— Ох, ё… — протянул Оверчук, глядя на это.
Разорванное горло, дыра от заряда крупной дроби, выпущенного чуть не в упор, в груди, и этот человек снова поднялся на ноги.
— В голову его, он уже мёртв, вы не поняли, что ли, олухи? — в отчаянии закричал Дегтярёв. — Он сожрёт вас, идиоты!
Биллитон вновь пошёл на своих обидчиков, и на этот раз выстрелил Оверчук. Хлопнул одиночный выстрел, из затылка мертвяка вылетело облако крови, мозгов и осколков кости, тело упало на спину и уже не шевелилось.
— Ринат, тебя не укусили? — спросил Дегтярёв.
— Нет, Владимир Сергеевич, — испуганно оглядывая себя, ответил охранник.
— Тогда иди к Олегу Володько, не ходите больше по одному здесь. А мы с Андреем Васильевичем разберёмся сами.
Услышав Дегтярёва, Оверчук возражать не стал, даже наоборот, подтвердил приказ директора. Ринат ушёл, а Оверчук зашёл в кабинет. Увидев пистолет в руке у учёного и труп Минаева, он спросил:
— Такой же, как тот? — и показал себе за спину.
Как ни странно, но он не выглядел напуганным или обалдевшим. Скорее собранным и о чём-то всерьёз задумавшимся. Дегтярёв кивнул.
— Да, точно такой же.
— Кто они? — спросил Оверчук.
— Вы не поняли ещё? — усмехнулся учёный. — Живые мертвецы, скоро таких будет много в городе. Очень много. Вас укусили?
Оверчук посмотрел на свою окровавленную левую ладонь, медленно кивнул.
