Благороднее всех, я вынужден признать, к ужасу его хулителей, повел себя сам Киркоров. Он признал за собой вину. Но если вы помните, до того, как на него обрушилась вся Вселенная, обозначил это словом «вспышка». Я в блоге написал «приступ». Но как же вы обрадовались, когда он признал за собой вину. И как же я сейчас грущу от того, что Марина Яблокова признала, что избиения как такового не было. Вы небось ждали, что у Филиппа Киркорова отберут звание «народного». А я с ним только что говорил: он по-прежнему грустит. Он считает, что нужно быть более ответственным перед людьми. Но он так же, как и я, не понимает природу вашего улюлюканья. Я подозреваю, что завтра с утра или даже после публикации этой заметки его товарища на КП.РУ люди быстро сообразят и станут в очередь, чтобы выказать ему свой пиетет. Только не забывайте, что эти люди зовутся артистами, которые хотели уже, решив, что Киркорова нет, самоутвердиться за его счет.
...
Омерзительная, омерзительная история. Все с самого начала вранье. Девушка приукрасила, а все остальные ждали, когда его отправят в вечность к праотцам. А я писал заметки, полные сомнений, полные поисков ответа на вопрос, неужели и Киркоров врун? А вы меня за это грозились стереть в порошок. Получается, что это не столкновение большого артиста с хрупкой девушкой. Получается, что мы увидели в этом конфликте, как в зеркале, себя.
Мы хотим, чтобы человеку рядом с нами, тем более известному, было плохо. Мы хотим за его счет компенсировать все омерзительное, что мы делали в жизни. Мы хотим в белых одеждах, проходя мимо, плюнуть в того, кто оступился.
Подавляющее большинство нас – моралисты. Но мы просто люди, и никто никому не прокурор. Филипп Киркоров поехал к Яблоковой и встал на колени. Он ее не избивал, у него был плохой день. Этот день ему будет сниться, а мне интересно, что будет сниться Марине Яблоковой и что будет сниться всем нам, забывшим про мой постулат, выраженный в предложении: «Мы просто люди».
P.S. или не постскриптум
Вот всегда так с ФК! Закончил сюжет, всунул в папку («здравствуй, типография!» – мечтательно вздохнув) – и тут по радио, в помощь всем аутсайдерам, наперекор обывательщине, зазвучал один из самых ярких боевиков последнего времени в его исполнении: «Полетели сквозь окна, занавешенные дождем, / Чтобы ты не промокла, я буду твоим плащом». И – эхом: «Я буду! Бу-ду!!»
Будь.
Твой О. К.
P.P.S. Тебе не нужна моя помощь, чтобы подойти к микрофону.
Тебе нужна моя помощь, чтобы знать,
зачем подходить.
Филипп Киркоров отбрасывает слишком большую тень, и все вокруг начинают съеживаться
Вся жизнь Филиппа Киркорова – искрящаяся холодным бенгальским огнем фантасмагория. Кто-то поклоняется ему, кто-то числит в разряде второстепенных мастеров, берущих спецэффектами; первых больше. Этот сияющий параноидальным волшебством текст предназначался для моей новой книги.
Не поймите меня дурно (обыкновенно у нас только так – дурно – и понимают), просто совпадение. Не мог же я этакую фундаментальность накатать за три дня! Вчитайтесь, в тексте нет ни одного трюизма, ни одного ходульного выражения.
Только его сложность, помноженная на мою рефлексию.
Он полон силы и огня, но отвержен вкусом, и ему, очевидно, недостает взаимной любви с гармонией.
Природа, одарившая его семижильностью и чувствительностью, самой раздражительной притом, едва ли не отказала ему в чувстве изящного.
Я не про поэта Евтушенко, я про певца Киркорова, который дал в Сочи сотый (а мог бы и тысячный) концерт, что является рекордной в наших краях статистикой.
И что мы знаем ввиду этой статистики о нашем герое, если судить о предмете шире, нежели в категории «нравится – ненавижу»?
Что он абсолютно лишен чувства меры. Что самопровозгласил себя авангардом качественной эстрады.
Что, когда аттестуешь его королем, видишь перед собой елейного, марципанового человека, но усомнишься в его первенстве и неотразимости – рискуешь узреть перед собой не агнца, но волка (ростовская история с туземкой-журналисткой, недавняя – с разбитой фотокамерой, еще одну расскажу позже).
Он мастер звучной полемики, и вам лучше эту данность не проверять.
