Тбилиси теперь символизирует дорогостоящее растение. Но факт растения искусно гасится и монтажными склейками – застольями.
Стратегия у меня есть. Она очень сложная: вставай утром, в 5, и работай, мать твою.
В идеальном мире, а я по утрам умею строить такой, ты и читатель – это одно целое. Актер Бен Кингсли по этому поводу сказанул: «В идеальном мире на линии горизонта и небо неотделимо от океана». Или это я сказал, а старик спер?
...
Статьи пишутся по-разному. Я их пишу как влюбленный. Я влюблен в слова.
Я могу описать место, и вы не поверите ни за что, что я там не был.
Журналистика – это особенное занятие, подходящее тем, у кого нет ни малейшего представления об азах, но кто умеет находить нужные слова. Мне повезло.
Я уверен, что знакомство со мной у каждого вызывает мозжечковые изменения.
Я так и вижу на своем надгробии: «О.К. – истребитель скверны».
Мне интересен каждый человек, каждая история. Каждый человек обязан считать свою историю особенной. Слышите, каждый ! Слышите, обязан .
Моя ирония – это не просто форма защиты. Я с кем угодно конвенцию заключу. Ирония – это свойство ума. Оглянитесь, идиоты лишены иронии. Да включите телевизор – все поймете.
Мне на полном серьезе в 93-м в Останкино рекомендовали сменить фамилию. «Длинная», «некрасивая», «не запомнят», «не видать успеха». Я даже плакал. Это лучшая фамилия на Земле.
У меня нет такой памяти, как у Леонида Парфенова. Зато у меня есть способность восхищаться Парфеновым и желание равняться на Парфенова.
Я бы никогда не пробежал марафон. Футбол – это да, а марафон – какая-то ненужная схватка с анатомией.
Я не видел ни одного человека, которого бы масскульт не изуродовал. Ну, может, меня в меньшей степени.
Мне чужд квистизм, но и на баррикады я не пойду. Если только не коснется моих родных. Я всегда избегал демагогии в нормальной жизни, я сторонник точечных ударов.
Не просто бегите от того, кто «докучает моралью строгой», а бейте его, в глаз и сразу. Именно эти докучающие – самые аморальные свиньи на Земле.
Я всегда чувствовал себя успешным. Но это как-то сочеталось с повышенной тревожностью. Я успешный парень, боящийся всего на свете. Но все изменилось.
Никто из нас не ходит по воде. Да мне и не нужно. Я дома построил, мой старший сын заступается за девчонок, средний знает «Евгения Онегина» назубок, дочери красивые и хитрые, я живу, и то, как я делаю, не позволит никому из вас, искренне считающих Стаса Михайлова певцом, а Сергея Минаева писателем, поставить крупные суммы денег на прекращение этой тенденции.
...
«Я знаю вас давно. Вы – ЧЕЛОВЕК РЕНЕССАНСА (я-то?! – О.К. ).
Я поздравляю Вас с 40-летием сердечно!
И вот что я хочу спросить Вас у этой демаркационной линии: «Вы думаете о деморализующем страхе смерти, о смысле жизни думаете? Вы же атеист? И как Вам? Как Вы готовитесь к проблемам последнего отрезка жизни? Не ослабевает сердечный жар от мыслей таких? Не изводит депрессия?
Система низменных ценностей сильно поменялась? О чем сожалеете?
И откуда, вот откуда, ты энергию черпаешь?
Открой секрет, не жадничай. Как это у тебя получается и сопрягается с кризисами – кошелька, веры, гуманизма?
Сергей Лукьяненко
Одесса».
Начну с конца. Несколько манерный – да. Неровный прозаик – есть такое. Склонен к эскападам – крыть нечем. Но когда называют сверхэнергетическим, теряюсь. А дошел до «ренессансной личности» – засмеялся. Знал бы раньше, карьеру бы выстроил по-другому, и карьера бы получилась важная.
Получается, просрал я свою ренессансность.
Но я и так успел – будь здоров!
(Хотя всегда был вне «всех лагерей»; это обозначим сразу же.)
Я даже успел написать книгу, про которую говорят: «произведение» (а я краснею).
Вернулся на ТВ, чую, скоро грядет кино, радио КР (97,2 ФМ) включите.
Я все время расширял фронт работ.
Вот чего не постиг – так это – как Гандлевский пишет, а Быков все успевает, а очень хотелось.
