— Не самый лучший из наших планов! — крикнул он.
— Так это был план? — донеслось снизу.
— Мы пойдем наверх! — заорал Оби-Ван. — Здесь только дроиды! Доберемся до отсеков с живым экипажем, отыщем спасательные капсулы!
Здесь только дроиды! отдается эхом в голове у Скайуокера.
— Оби-Ван, подожди! — крикнул он. — Р2 все еще где-то здесь! Мы не можем оставить его!
— Да его наверняка уничтожило или выбросило в космос! — Кеноби отразил последние выстрелы.
Два последних дроида воспарили к пробоине и исчезли в бескрайнем пустом пространстве. Оби-Ван убрал меч и покрепче вцепился в бывшего ученика, чтобы не последовать за противником.
— У нас нет времени его искать. Мне очень жаль, Анакин. Я знаю, как он тебе дорог.
Скайуокер отчаянно пытался выудить комлинк.
— Р2! Р2, отзовись! — он встряхнул комлинк, а потом встряхнул еще раз. Р2 не может быть уничтожен. Просто не может быть. — Р2, ты слышишь меня? Где ты?
— Анакин…
Оби-Ван взял его за руку, наклонился поближе, чтобы негромкий голос был слышен сквозь рев ветра.
— Анакин, мы должны идти. Быть джедаем — значит позволить вещам, даже тем, которые мы любим, исчезнуть из нашей жизни.
Скайуокер снова встряхнул комлинк.
— Р2!
Он его не оставит. Не может. И объяснений у него все равно нет. По крайней мере таких, которые понял бы Оби-Ван.
***
Есть так мало вещей, которыми джедай обладает; даже его меч — не столько имущество, сколько выражение личности. Быть джедаем — значит отказаться от обладания. И Анакин старался изо всех сил, старался как мог.
Даже в день свадьбы Анакину нечего было подарить своей новообретенной жене в качестве залога преданности: у него не было ничего своего.
Но любовь всегда найдет выход.
И он решил подарить ей кое-что. Он пришел в ее апартаменты в Тиде, все еще чуть стесняясь ее, все еще не веря, что нашел в ней те же чувства, какие так долго испытывал к ней. И он не знал, как вручить ей подарок, который на самом деле таковым, в общем-то, не являлся. К тому же у него не было права распоряжаться им. Не имея ничего, что можно подарить, кроме своей любви, он мог только привести ей друга.
— Когда я был маленький, у меня было мало друзей, — сказал он ей, — так что друга я себе собрал.
Вслед за ним в комнату шаркающей походкой вошел Ц-ЗПО, сияя, как будто отлитый из чистого золота. Падме встрепенулась, ее глаза зажглись радостью, но все же она сначала попыталась протестовать:
— Я не могу принять его. Я знаю, как много он для тебя значит.
Анакин лишь рассмеялся. Зачем джедаю робот-секретарь? Даже настолько совершенный, как Ц-ЗПО, — Анакин набил его корпус таким количеством дополнительных схем, подпрограмм и эвристических алгоритмов, что дроид вел себя практически как человек.
— Я не дарю его тебе, — сказал он ей. — Он даже не принадлежит мне: когда я собирал его, я был рабом, и все сделанное мной принадлежало Уотто. Клигг Ларc купил его вместе с моей матерью. Оуэн отдал его мне, но я — джедай. Я отказался от обладания. Так что теперь он свободен. И я прошу тебя позаботиться о нем вместо меня.
— Позаботиться о нем?
— Да. Может быть, ты даже найдешь для него работу. Он немножко суетливый, — признался Анакин, — и, наверное, мне не надо было давать ему столько самосознания — он вечно волнуется, — но он очень умный и может оказаться полезным выдающемуся дипломату… как, скажем, сенатору от планеты Набу.
Падме протянула руку и любезно пригласила Ц-ЗПО стать членом ее персонала, потому что на Набу к высокофункциональным дроидам относятся как к думающим существам. Ц-ЗПО был так взволнован тем, что с ним обращаются как с разумным существом, что едва смог сказать что-то. Он только пробормотал, что надеется быть полезным, потому что, в конце концов, он «свободно владеет более чем шестью миллионами форм коммуникации». А потом Падме повернулась к Анакину, руками, такими мягкими, притянула его лицо, чтобы поцеловать, и это было все, чего он хотел, на что надеялся. Он бы отдал ей все, что у него есть, все, чем он является…
И пришел другой день, два года спустя, день, который был для него почти так же важен, как день их свадьбы: день, когда он прошел испытания.
