— Ненавижу, когда они вот так поступают, — со знакомой гримасой высказался он.
Оружие Анакина уже висело на поясе.
— Как поступают?
— Выходят из боя и отступают безо всякой причины.
— Причина всегда найдется, учитель. Оби-Ван кивнул.
— Поэтому и ненавижу.
Анакин посмотрел на кучи дымящегося и еще потрескивающего мусора, в основном состоящего из различных механических частей, которые некогда составляли вполне целых и работоспособных дроидов. Затем принялся стаскивать черную перчатку с руки.
— Р2, где канцлер?
Маленький деятельный астродроид присосался к информационному разъему в стене. Встроенный голографический проектор нарисовал возле сапога младшего джедая призрачный образ: большое вращающееся кресло и прикованный к нему Палпатин. Даже в миниатюре канцлер выглядел измученным, больным — но живым.
У Анакина сердце болезненно ударилось о ребра. Он не опоздал. В этот раз — не опоздал.
Скайуокер опустился на одно колено и, прищурившись, всмотрелся в голограмму. С последней встречи канцлер как будто постарел лет на десять. Анакин заиграл желваками. Если Гривус заставил Палпатина страдать… хоть пальцем тронул…
Вторая рука, на которой осталась перчатка, сжалась в кулак с такой силой, что электронная отдача протеза ударила в плечо.
— Место определил? — осведомился Кеноби.
Голограмма зарябила и сменилась схематическим планом крейсера. Почти на самом острие конуса Р2-Д2 поместил ярко-синий пульсар.
— В генеральской каюте, — хмыкнул Оби-Ван. — А где сам Гривус?
Пульсирующая точка сместилась в ходовую рубку.
— Х-мм. Охрана?
Голограмма опять трансформировалась в изображение каюты. Похоже, канцлер пребывал в одиночестве: развернутое к изогнутой смотровой стене кресло стояло в самом центре пустого сводчатого помещения.
— Не вижу смысла, — буркнул Анакин.
— А я вижу. Ловушка.
Едва ли Анакин его слышал. Он смотрел на облитый черной перчаткой кулак. Скайуокер раскрыл ладонь, сжал пальцы, вновь раскрыл. Боль из плеча перетекла ниже, в бицепс… И на том не остановилась.
Ошпарило локоть, предплечье; запястье как будто обложили углями, а ладонь. Ладонь пылала.
Но это же не его рука. Не его кисть, не его запястье, не его локоть. Имплант, протез, сотворенный из дюрастила и сервомоторов.
— Анакин?
Скайуокер с трудом разлепил губы.
— Больно…
— Это же протез! Когда ты оборудовал его сенсорами на боль?
— Это не я! В том-то и дело.
— Это воображаемая боль, Анакин…
— Нет.
Сердце почти остановилось, голос Скайуокера был холоден, словно космос.
— Я его чувствую.
— Кого?
— Дуку. Он здесь. Здесь, на корабле.
— А-а…— Оби-Ван кивнул. — Я так и думал.
— Вы знали?
— Догадывался. Как ты думаешь, Гривус не мог отыскать сигнал маяка? Это ловушка. Капкан для джедаев, — Кеноби положил ладонь Анакину на плечо; рука была теплой, но лицо — мрачнее тучи, Скайуокер никогда его не видел таким.Вероятнее всего, для нас. Лично.
— Думаете о том, как он пытался завербовать вас на Геонозисе перед тем, как послать на казнь? — уточнил Анакин.
— Нам могут дать второй шанс. Не так уж и невозможно.
Скайуокер выпрямился. Дюрастиловый кулак застыл в сантиметре от рукояти меча.
— Пусть спрашивает. Ответ у меня на поясе.
— Остынь, Анакин. В первую очередь — безопасность Верховного канцлера.
— Да-да, разумеется, — отмахнулся Скайуокер; лед в его груди начал таять. — Хорошо, ловушка так ловушка. Что дальше?
Направляясь к ближайшему выходу из ангара, Оби-Ван позволил себе улыбнуться.
— Ничего оригинального, мой юный друг. Мы в нее попадемся.
— Это я умею, — Анакин повернулся к астродроиду. — Р2, жди здесь…
В ответ он получил возмущенную тираду.
— И не спорь. Оставайся. Я серьезно.
Р2-Д2 весьма нелюбезно высказался о хозяине и его приказах.
— Послушай, кто-то должен поддерживать контакт с компьютером. Ты видишь на мне хоть один разъем?
Астродроид уступил, хотя для начала посоветовал, где искать.
Кеноби с трудом сохранил спокойствие.
— Ну и разговорчики у вас, напарники! Анакин бросил на магистра предупреждающий взгляд.
— Осторожнее, учитель, вы оскорбите Р2 в лучших чувствах…
Он замолчал с удивлением на липе, как будто пытался нахмуриться и улыбнуться одновременно.
