— Своими делами займись, ум-мм, — посоветовал Йода, постучав посохом Кеноби по колену, чем мгновенно вывел из отвлеченных размышлений. — Когда откроется тайна убийцы, получим другие ответы.
— Да, учитель…
Оби-Ван разжал ладонь. Черная стрелка, которую он вынул из шеи мертвой клаудитки, была такая маленькая.
***
Движения ее рук не были такими умелыми или ловкими, как у сына, но все-таки удалось приладить грудную плиту панциря на торс робота. Если потом по нему пройтись маслом и полиролью, то металл станет блестеть на солнце, точно драгоценный. Если она найдет полироль.
Женщина улыбнулась. Металлическое «лицо» дроида не могло изобразить ответной улыбки, но женщина поняла — робот доволен. Как часто он ныл и сетовал, что песок забивается в сочленения, что все суставы скрипят, как у древней развалины, а он еще так молод, и что вот-вот выйдут из строя драгоценные реле. И что он не может гарантировать, что окружающие (а в особенности — лично он) не пострадают от случайного разряда. Или он не спалит дом в результате короткого замыкания…
Все, конец жалобам. Она закончила то, что не успел сделать сын. Теперь все будет в порядке…
— Теперь… — губы слиплись от запекшейся крови.
Нет, не теперь. Корпус для робота она сделала несколько дней назад… Или недель? Или лет? Когда же это случилось? Муж привез ее на свою ферму… Ну да, она раскопала в небольшой мастерской при доме запасные части для робота-секретаря, у стены, за одним из верстаков. Как они туда попали, одному джедаю известно…
Как странно: она так отчетливо все помнит, но не имеет ни малейшего понятия, когда это было.
А теперь… а теперь непонятно где находится сама.
Она не могла открыть глаз и оглядеться; сил не осталось, больно было даже моргнуть. Высохшая корка стягивала кожу на лице.
Забавно… только там ей еще больно. Наверное, она ранена.
Наверное…
Она услышала рядом шум. Шорох песка? Приглушенные шаги, словно ноги не обуты в ботинки, я обмотаны тряпками? Какое-то бормотание? Да, верно, они всегда так бормочут.
Мысли вновь утекли к роботу-секретарю. Бедняжка… надо было сделать покрытие и для манипуляторов, нет, не покрытие, как же оно называется? Она забыла.
Движения ее рук не были такими умелыми или ловкими, как у сына, но все-таки удалось приладить…
Она услышала пронзительный короткий свист. Нет, не так. Она знала, что это был пронзительный и короткий свист.
А затем ей на плечи обрушился жалящий злой удар.
Но чтобы в полной мере его ощутить, сил не осталось.
Анакин Скайвокер и Джар — Джар Бинкс стояли дозором в спальне сенатора. Из разбитого окна открывался точно такой же вид, как из всех остальных окон верхних этажей мегаполиса: небо, перечеркнутое линиями транспортных артерий.
Падме и ее служанка (кажется, опять Дорме) метались по спальне, вытаскивая из гардеробов одежду и укладывая ее в дорожные сумки. И, судя по нервным движениям обеих, оба добровольных стража хорошо поступили, что держались на предельном удалении от разгневанного и расстроенного сенатора. Канцлер выполнил просьбу Ордена, и теперь Амидала возвращалась домой. Но это не значило, что она была счастлива.
Испустив душераздирающий вздох, Амидала выпрямилась, упершись руками в ноющую от трудов спину. После еще одного вздоха она взяла курс на замершую возле окна парочку.
— Я беру отпуск, — сообщила Амидала гунгану; голос у нее был сердитый и сумрачный, словно она вознамерилась вколотить в лопоухую голову Бинкса хоть немного рассудка. — Ты займешь мое место в Сенате. Представитель Бинкс, я знаю, что могу на тебя положиться.
Она никак не могла отвыкнуть от королевской привычки называть всех на «ты».
— Наша почтена, — с готовностью хлопнул ушами Джар — Джар, изображая готовность.
Амидала еще раз вздохнула. Анакин украдкой хихикнул. Можно облачить гунгана в королевский наряд, но природу его не изменишь.
— Что?
Голос сенатора был суров. Джар — Джар смутился, откашлялся и постарался не пританцовывать.
— Моя почтена забирай такая ноша. Моя принимай с много-много покорностью и да…
— Джар — Джар, я тебя не задерживаю, — оборвала признания Амидала. — У тебя много дел.
