Саллюстий, например, описывая яркими красками господство «немногих» (imperium paucorum), слепых от жадности, бичуя их надменность и жажду наживы, говорит, что цари и свободные народы должны были платить немногим представителям знати подать (vectigal), что власть олигархии была несправедливым господством (injustum imperium dominorum: Bell. Jus. 31). Интересно в этом отношении письмо Митридата к Арсаку в «Historiae» Саллюстия. Старинная и единая причина войн римлян со всеми племенами, народами и царями – в их страстном стремлении (cupido profunda) к власти и богатствам. Римляне уже распространили свою власть на запад до пределов Океана. Они все захватывают: дома, жен, поля, власть. Кто же такие римляне? Это – сброд (convenae) без отечества, без предков, чума всей вселенной. Они ни перед чем не останавливаются – ни перед человеческим, ни перед божественным, но уничтожают могучих и слабых, далеких и близких, направляют оружие против всех, в особенности же против тех, от кого можно ждать большой добычи. Возвысились они благодаря непрерывным войнам. Задача заключается в том, чтобы подавить этих грабителей народов (latrones gentium).
Даже у такого историка, как Тит Ливий, прославляющего римское могущество и доблесть, иногда звучат подобные же мотивы. Филипп V (Liv. XXXIX, 24) говорит, что можно делать лишь то, что разрешит римский полководец. Ликорт резко высказывается в антиримском духе (Liv. XXXIX, 37).
Если и верно, что речи врагов Рима могут не характеризовать воззрений римского автора этих речей, то все же можно думать, что этот автор, стремясь сделать свое изложение убедительным, привлекал в речах своих персонажей какой-то реальный материал, что они отражают, в известной мере, мысли и настроения тех лиц, которые их произносят. Притом греческая историография и римская уже с начала II в. до н.э. развивались не изолированно, но в тесной связи друг с другом, что сопровождалось заимствованиями, подражанием и использованием материала как с той, так и с другой стороны.
Ход исторических событий во II-I в. до н.э. – поразительные военные успехи Рима, утверждение римской власти над эллинистическим Востоком, бедствия, которые приходилось претерпевать покоряемым странам, не могли не наложить сильнейшего отпечатка на историческую мысль. Существование и развитие различных исторических жанров связаны с основными проблемами, стоявшими перед историками.
Как и прежде, излюбленной темой исторических произведений остается история войн. Это – история войн Македонии, в результате которых она достигла гегемонии над Элладой, войн диадохов, войн Клеомена в Пелопоннесе, походов Ганнибала, наконец войн Рима с Карфагеном и Македонией. Позднее (в конце II-I в. до н.э.) целая плеяда историков разрабатывает материал о войнах Митридата, о войне с Югуртой, так красочно описанной Саллюстием, наконец, историю гражданских войн.
Однако античные историки уже давно пытались выходить за рамки истории отдельных войн: их стали интересовать общий ход событий, последовательность, причины и связь явлений в различных странах, общая политическая история всего античного мира. Эти идеи, конечно, появлялись и раньше, и раньше были авторы, умевшие нарисовать широкое историческое полотно (Геродот, в IV в. до н.э. – Эфор), но лишь в позднеэллинистический период идея всеобщей истории получает наиболее яркое выражение и обогащается новым содержанием, обусловленным историческим развитием этого периода.
Все более обнаруживавшаяся связь между судьбами различных, часто отдаленных друг от друга государств невольно заставляла обращать внимание на проблемы общеисторического характера, на общий ход истории ойкумены.
В начале II в. до н.э. возникает учение о смене мировых держав, и вся периодизация всемирной истории связывается с этой схемой. Основная проблема историографии II-I в. до н.э. – проблема власти. Величайший историк позднеэллинистического периода Полибий – горячий сторонник идеи всеобщей истории. Его труд подвел итог развитию греческой историографии в III-II вв. до н.э., в необыкновенно яркой форме отразил основной смысл политической истории своего времени. Достаточно вспомнить начало его труда, самую постановку темы о всемогуществе Рима, прочности Римской державы и сравнение ее с великими державами прежнего времени – Персидским государством, Македонией, Спартой.
