Колени дрожали, и, обессиленный, он опустился на пол.
Торопливые шаги преследователей гулким эхом еще разносились по длинной галерее, пока не стихли за дальним поворотом.
Гарин надел ботинки, с трудом завязал шнурки и побежал в обратную сторону.
С лестничной площадки первого этажа Гарин повернул в коридор и первое, что он увидел, – белое пятно, простертое на полу. Впрочем, теперь оно было не полностью белым. Вокруг белого растеклась темно-красная лужа. «Кровь!» – подумал Гарин и громко икнул.
– Алена! – закричал он и тут же испугался собственного крика.
В отделении было тихо. Быть может, слишком тихо, и эта тишина пугала своей безжизненностью.
Гарин медленно, крадучись, пошел вперед по коридору, готовый в любую секунду развернуться и бежать прочь. На тело, лежавшее на полу, он старался не смотреть.
– Алена! – повторил он тише и услышал тонкие всхлипывания.
Девушка была где-то рядом. Она ведь даже говорила ему, где именно – пару минут назад, но он напрасно пытался вспомнить.
– Алена! Это я, Андрей… – позвал он еще раз. – Дмитриевич… – запнувшись, добавил он. Отчество в данной ситуации выглядело по меньшей мере смешно, но и обращение по одному только имени было для Алены непривычным.
Он уже вплотную подошел к телу и мог хорошо разглядеть задравшиеся полы халата и голые ноги Нины, утратившие былую привлекательность. Они были только мертвыми ногами, и ничем другим.
Со стороны стола послышался шорох. Гарин резко обернулся и увидел белую ладошку, поднявшуюся над столешницей.
– Андрей Дмитриевич! Я здесь!
– Чего «здесь»? – неожиданно сварливо сказал Гарин. – Вылезай!
Теперь он был не один, и панический страх немного утих, уступая место другим человеческим чувствам.
Алена вылезла из-под стола. В какой-то момент Гарин подумал, что она бросится ему на шею, но она застыла перед ним и, прижав руки к лицу, плачущим голосом сказала:
– Вы видите? Смотрите, что они сделали!
– Их было двое?
– Да, один в рыжих ботинках, а второй…
– Я понял, – перебил Гарин. – Я тоже их встретил.
Алена вскрикнула.
– И они?!. Что они хотели?
– Некогда было выяснять. Я убежал.
– Что теперь делать?
Девушка смотрела на Гарина с надеждой. Это придавало ему решимости и уверенности в собственных силах, хотя ему и приходилось теперь отвечать за двоих.
– Думаю продолжить это увлекательное занятие. Бежать дальше!
Он похлопал себя по карманам; ключи от машины были на месте. Кроме ключей, в брюках лежал пластиковый предмет, похожий на продолговатую коробочку.
– Надо позвонить в милицию! – сказала Алена.
– Очень зрелая мысль, – отозвался Гарин. – Вот только… Я чувствую себя здесь как-то неуютно. Давай свалим отсюда поскорее.
– Да-да-да… – Алена закивала. – Пойдемте… Пойдем.
Гарин зашагал к выходу, ведущему на улицу. Ему пришлось пройти мимо бокса, где был Островский. Одного взгляда, мимоходом брошенного через стеклянную дверь, оказалось достаточно, чтобы понять – заведующий мертв. Убит двумя выстрелами в грудь. Может, эти ребята неважно разбирались в анатомии, но где у человека находится сердце, они знали четко.
«Да что же здесь, черт возьми, происходит?! И как мне выпутаться изо всей этой ерунды?»
Эти вопросы требовали разрешения, и ответить на них с ходу Гарин не мог. Сначала надо было оказаться в безопасном месте.
Он слышал торопливый цокот каблучков у себя за спиной. Алена изо всех сил старалась не отставать.
– Сними халат! – сказал Гарин.
– Что?! – девушка была настолько ошарашена происходящим, что даже простые слова доходили до нее с трудом.
– Сними халат, – пропел Гарин. – Все хорошо, да?… Мы просто влюбленная парочка… И едем на квартиру к моему другу… чтобы хорошенько потрахаться…
– Что?! – повторила Алена.
Гарин остановился, обернулся и крепко стиснул Алену за плечи.
– Соберись! Ну!!
Алена шмыгнула носом.
– Хорошо… Я постараюсь.
– Вот и умница.
Гарин помог ей снять халат, скомкал его и, открыв дверь ближайшего бокса, бросил внутрь.
– Постарайся выглядеть естественно.
Он подумал, что она и выглядит совершенно естественно, в полном соответствии с ситуацией – до смерти перепуганная, с вытаращенными глазами и дрожащими бескровными губами. Но времени на полный курс релаксации у него не было.
