— Привыкли к дамам в номера заглядывать, да? Ну, если это была ошибка, слишком долго вы собираетесь за нее извиняться. Мисс Келли что-то еще говорила, будто вы стихи читали, чтоб пустить дьявола в ад, чего-то там такое. Ну, я, возможно, по вашему мнению, просто невежественный пилот, однако читал эту штуку про дьявола в аду. «Камерон» называется. — Многие пассажиры напряженно прислушивались, хотя моторы громко гудели. Впрочем, капитан О’Шонесси тоже повышал голос.
— «Декамерон», — поправил Эндерби. — Слушайте, она вам наврала.
— Мы никогда раньше не жаловались на поведение пассажиров. Не хочется неприятностей, только я, как пилот самолета, должен честно вас предупредить. Если и дальше будете приставать к мисс Келли, придется попросить вас закончить тур. Очень жаль, но вот так.
— Сплетение лжи, — заявил вспыхнувший Эндерби. — Требую извинений.
— Вот так. Я полностью несу ответственность. Так что больше никаких безобразий. Понятно?
— Я вот вам покажу безобразия, — вскричал Эндерби. — Если можно сейчас же сойти, я сойду. В любом случае, в Марракеше сойду. Оскорбление, несправедливость, вот что это такое. — Капитан О’Шонесси козырнул мисс Боланд и пошел назад к своим моторам. — Сплошные недоразумения, — сообщил Эндерби мисс Боланд. — Меня просто тошнит.
— Сплошные, — согласилась мисс Боланд. — Тошнит.
— Правильно. Я сказал, просто ошибся номером.
— Сказали. А теперь будьте любезны куда-нибудь пересесть. Или я закричу. Буду кричать, кричать и кричать. Буду кричать и кричать и кричать и кричать и кричать.
— Не надо, — очень сосредоточенно попросил Эндерби. — Дорогая, — добавил он.
— Как вы смеете. Как вы смеете. — И тут она нажала верхнюю кнопку звонка.
— Зачем вы это сделали? — спросил Эндерби.
— Если не хотите уйти, вас заставят. Мне даже сидеть рядом с вами противно. — Мисс Келли мудро не явилась на вызов. Пришел мистер Мерсер, опечаленный, обеспокоенный, в вязаной шапке. — Слушайте, — сказала мисс Боланд. — Пусть этот мужчина куда-нибудь пересядет. Я отправилась в тур не затем, чтоб меня оскорбляли.
— Слушайте, — обратился к Эндерби мистер Мерсер. — Про другой случай я ничего не скажу. Это не моя обязанность, а капитана. Но я не позволю подобных вещей. Я сделал большую ошибку, взяв вас в поездку. Ну, может быть, образумитесь?
— Если ничего не сделаете, — предупредила мисс Боланд, — я закричу.
— Не беспокойтесь, — сказал Эндерби. — Ухожу. Вон туда пойду, в уборную. — Встал, взял из багажной сетки сумку и берет. В сумке еще лежали игрушки. Он торжественно вывалил их на колени мисс Боланд — черепаху, гуся без клюва, куклу фламенко, заводного коричневого медвежонка с кимвалом в лапах. Она сразу похудела, озлобилась, готовая все это в него швырнуть, и вскричала:
— Он омерзителен. Рядом с ним ни одна женщина не может спокойно себя чувствовать. Вышвырните его. — Многие пассажиры с интересом следили, хотя не вполне понимали и даже не слышали, что происходит. Позади мужчина с женой, лишним весом и презервативами сидели застыв и по-прежнему не разговаривая друг с другом. Они не желали интересоваться проблемой мисс Боланд, хотя дело происходило прямо перед ними, ибо, проявив интерес, попали бы в общую сферу внимания, что могло привести, и действительно привело бы к возобновлению разговоров друг с другом. Эндерби окаменело стоял в проходе, покачиваясь заодно с самолетом в легкой воздушной турбулентности (может быть, Лунные горы или еще что-нибудь), в ожидании указаний. Мистер Мерсер обратился к жене мужчины с презервативами, сидевшей у прохода:
— Разрешите спросить, миссис э-э-э, не возражаете ли поменяться местами вот с этим вот э-э-э. Фактически, совсем ненадолго. Марракеш уже близко.
— Мужчина в отпуске. Можно сказать, вылезает животная сущность. Знаю. Не возражаю, если она не против. — Вставая, женщина окинула Эндерби убийственным взглядом, который тот посчитал несправедливым, ибо в конечном счете при его посредстве вылезла животная сущность ее мужа, то есть истина. Когда она, ворча, уселась с мисс Боланд, Эндерби увидел у нее в руке английскую газету, сложенную на каком-то простеньком кроссворде. Она держала шариковую ручку, но, кажется, еще ничего не вписала. Он склонился над ее грудью, прищурился на дату, увидел, что газета, насколько можно судить, вчерашняя. Значит, все в порядке. До произошедших событий. Потом разглядел, что это «Ивнинг стандард», значит, не все в порядке. И сказал женщине, наклонясь еще глубже:
