Все случаи имели поразительное сходство. Жертвы были преклонного возраста, все во время войны либо сражались в рядах партизан, либо были тесно связаны с ними. Иными словами, это были люди, которые могли знать ответ на вопрос о пропавших нацистских сокровищах.
Следующей в этой очереди за смертью оказалась Джулия Виачава, семидесяти четырех лет. В марте 1974 года ей тоже проломили голову камнем. Еще через два года нашли повешенным пятидесятичетырехлетнего Пьетро Чеваско.
Карло Спаллароза в свои шестьдесят девять лет встретил в июне 1978 года еще более страшную смерть. После того как он "упал" со скалы, ему отрубили голову.
Некоторые жители деревни после нападений на них чудом остались живы, но и после этого упорно хранили молчание. В семидесятипятилетнего Франческо Фумеру в 1980 году стреляли из обреза охотничьего ружья почти в упор, а он твердил, что не разглядел нападавшего.
Несколько позже история эта приняла новый и неожиданный оборот. В центре ее оказалась Анита де Магистрис, вдова немецкого офицера, который в свое время возглавлял захваченную партизанами колонну и после боя остался жив. В 1974 году "баронесса" (так люди называли мадам де Магистрис) неожиданно поселилась на вилле в окрестностях Баргагли. Нетрудно догадаться, почему она здесь появилась.
С годами "баронесса" освоилась на новом месте, близко познакомилась с местными жителями, аккуратно посещала церковь и даже руководила церковным хором. Но кого-то ее присутствие в селе явно не устраивало. В июле 1983 года "баронесса" была убита несколькими мощными ударами дубинки по голове.
Местный судья Мария-Роза де Анджело попыталась разобраться в последних убийствах. Одна из жительниц деревни, семидесятисемилетняя Эмма Чеваско, согласилась помочь ей в расследовании. Но показания дать не успела: за день до встречи с судьей она "выпала" из окна второго этажа своего дома и скончалась на месте.
Судья поняла, что жители деревни парализованы страхом. "Только этим можно объяснить кажущееся равнодушие местного населения", - заявила она.
Молчание, которое служило надежной охраной награбленным нацистами сокровищам, было типичным явлением не только для Италии. История деревни Баргагли - лишь одна из глав таинственной саги о нацистских богатствах, сначала награбленных, а потом исчезавших по мере того, как немцы отступали через всю Европу.
Когда в середине 30-х годов угроза войны стала все более ощутимой, богатые люди в Европе запаниковали. Перед ними встал трудный вопрос: как уберечь свои дома и богатство от гитлеровцев?
Нацистам понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: буквально сквозь их пальцы утекают огромные сокровища.
Фюрер приказал построить специальные хранилища для всевозможных ценностей. По мере продвижения его армии на запад эти хранилища быстро заполнялись усилиями агентов-стервятников Бормана. Строились все новые и новые хранилища, особенно после захвата такого ценного трофея, как Париж сокровищницы европейского искусства.
Количество награбленного во французской столице было неимоверным. Герман Геринг, командующий "Люфтеаффе", создал состояние, направляя поезда с захваченными художественными ценностями прямиком в свой замок под Берлином.
Нацисты прибрали к рукам все, до чего смогли дотянуться в оккупированных европейских странах. Исчезло более половины национального богатства Бельгии и Голландии. Были начисто разграблены хранилища банков Польши и Чехословакии. Из России каждый месяц прибывало полсотни эшелонов с ценностями из музеев, художественных галерей и библиотек. К тому времени, когда в войне наступил перелом, нацисты успели награбить различных ценностей примерно на 15 миллиардов фунтов стерлингов (нынешняя стоимость их не поддается оценке). Но когда бомбардировщики союзников начали появляться над городами уже в самом центре Германии, ненасытные грабители поняли, что их добыче грозит реальная опасность.
Часть награбленных ценностей была спрятана в соляных шахтах под Альт-Аусси в Австрии. Бриллианты оказались в одном из монастырей в Чехословакии. Замок Нейсванштейн тоже стал местом хранения сокровищ. Но огромная часть награбленного попросту исчезла.
