С точки зрения теории систем связь субъект – объект рассматривается как такая, в которой субъект познания со своими определенными установками и конструктами своего сознания конструирует окружающий природный и социальный мир отнюдь не наобум, а «ударяет по клавишам возможного» или испытывает, что допустимо в мире. Игра не по клавишам – это либо хаотизация мира, либо оставление его нечувствительным, «равнодушным» к воздействиям, так как они ниже его порога чувствительности или нерезонансны. Удары по клавишам – высечение новых форм, пробуждение мира к новой и его собственной жизни, спусковой механизм для начала процессов самоорганизации.
С позиции теории сложных систем, теории автопоэзиса и концепции энактивного познания может быть подвергнуто критике широко используемое и конструктивистами, и эволюционными эпистемологами представление об адаптации. Адаптация – это представление, занимающее центральное место в биологической теории эволюции и эволюционной эпистемологии, основанной преимущественно на использовании моделей биологической эволюции для понимания когнитивных способностей и функций человеческого существа. Считается, что в ходе эволюции организмы оптимально приспособились к окружающему миру, а одни биологические виды к другим, так что каждый вид занял определенную, подобающую ему экологическую нишу, а все экологические ниши подогнаны друг к другу в царстве живой природы. Таким образом, имеет место не предустановленная гармония природы, о которой писал Лейбниц, а постустановленная в ходе биологической эволюции гармония природы.
Еще Ч. Дарвин обосновал, что эволюция живых организмов никогда не проходила путем создания совершенных или оптимальных структур живого. Она шла путем проб и ошибок, создавая лишь относительно оптимальные структуры, относительно хорошо приспособленные к окружающей среде, что оставляло возможность для вариаций, для отклонений, для сохранения определенного разнообразия, которое стимулировало дальнейший прогресс в эволюции форм жизни.
Эта относительная оптимальность структур живого, безусловно, имела позитивную сторону, поскольку была связана с гибкостью, нежесткостью эволюции, возможностью перепрофилирования органов на выполнение новых задач. Например, рыбы выходили на сушу вынуждены были карабкаться по зарослям, и в результате их плавники превратились в ноги, а сами они – в рептилий. Этот феномен еще в 1862 г. был подмечен Дарвином, который назвал его «преадаптацией» или «экзадаптацией»: «Когда говорят, что та или иная часть тела приспособлена к выполнению какой-то определенной задачи, не следует полагать, что и первоначально она формировалась единственно для выполнения этой задачи. Похоже, обычно все происходит иначе, и часть тела, которая первоначально выполняла одну задачу, адаптируется путем медленных изменений к выполнению совершенно иных задач»[222]. Эволюция живого умножала разнообразие. Дарвин наблюдал и изучал мельчайшие различия между особями одного вида. Позже была найдена причина, порождающая это разнообразие, – мутации. Мутации создают гораздо большее разнообразие, чем можно было бы вообразить. Но большинство мутаций или никак не сказываются на жизнеспособности, или являются смертельными, или не наследуются. Лишь некоторые из них оказываются полезными для адаптации и подхватываются естественным отбором. То, что природа всегда на протяжении своей длительной эволюции стремилась увеличить разнообразие, есть выражение открытого общей теорией систем принципа – принципа необходимого разнообразия элементов для устойчивого развития любой системы. Разнообразие биосистем делает их устойчивыми к возможному внезапному изменению условий окружающей среды. «В экспериментах биологи пробовали изменять биоразнообразие простых экосистем, таких как экосистема луга. Получается, что чем меньше в экосистеме видов, тем более она подвержена действию засух и других катастроф»[223], – отмечает Циммер.
Франсиско Варела внес дополнительные смыслы в понимание хода эволюции живых организмов. Логика эволюции является не прескриптивной,
