3. Когнитивная деятельность – это не только творение смыслов, но и творение мира. Сторонники энактивизма говорят о совместном и взаимозависимом эмерджентном рождении и мира, и субъекта познания, об их коэмерджентности. Мир возникает в жизненном, т. е. когнитивном, действии. Нет мира как такового, точнее, мира как окружающей среды вообще. Мир энактивируется когнитивным существом, и это его мир. И мир энактивирует это когнитивное существо, подстраивает его под себя. Если же речь идет о разных живых организмах, сосуществующих в одной окружающей среде, то они разделяют ее под себя, каждый из них наполняет ее своими витальными смыслами.
Итак, парадигма энактивизма фокусирует свое внимание не на внешней реальности, которая лежит за пределами нашего когнитивного горизонта, а на самих когнитивных системах как самореферентных, операционально замкнутых, автопоэтичных, организующих внешнюю среду как продолжение самих себя. Мир опыта живых существ, их жизни и познания оказывается в центре внимания.
Ум понимается как энактивный: умственная активность напрямую связана с сенсомоторным действием и вдействованием в среду Когнитивная деятельность является деятельностью конструирующей. Иными словами, познание есть конструирование, созидание, даже порождение мира. Ум трактуется как некий самонастраивающийся прибор (bootstrapping mind): ум, который определяет сам себя, сохраняет себя и выходит за свои собственные пределы, достраивая самого себя. Достраивая самого себя, он манифестирует свою общность с жизнью, которая автопоэтична. Строится принципиально целостный, холистический, динамический и процессуальный, конструктивистский взгляд на познание и действие, тело и сознание, подвижку в психике и моторное действие, коммуникационную связку Я и Ты, познающий организм и познаваемую им среду, на субъект и объект познания.
8.7. Критика радикального конструктивизма. Умеренный конструктивизм или конструктивистский реализм. Не произвольное конструирование, а ударение по клавишам возможного
Критика радикального конструктивизма идет, с одной стороны, с позиции эволюционной эпистемологии, а с другой – с позиции нелинейной динамики и синергетики.
Рассмотрим сначала возражения приверженцев эволюционной эпистемологии. К. Лоренц и его ученики и последователи Р. Ридль, Э. Эзер, Г. Фолльмер и Ф. Вукетич показали, что познание и знание не есть результат произвольного конструирования мира. Это форма приспособления живого организма к окружающему миру, выработанная долгим эволюционным путем. Окружающий мир человека – так называемый мезокосм, мир средних размерностей, к которому он эволюционно приспособлен (Г. Фолльмер). Онтогенетически априорные категории являются филогенетически апостериорными, т. е. выработанными у живого организма, в том числе и человеке, в ходе его эволюции.
В самих когнитивных механизмах живых существ заложен вектор на максимально возможную очищенность результатов восприятия от привнесенных, в том числе и конкретно-телесных факторов, а сознания – от произвольных, субъективных его конструктов. Этот важный феномен подробно разобрал Конрад Лоренц, назвав его объективацией. Возможность объективации – это выход из бесконечного круга рекурсии и взаимной детерминации «субъект – объект». «Я описываю активность, обеспечивающую абстрагирование константных свойств реальности, посредством глагола “объективировать”, а ее продукты и результаты – существительного “объективация”»[220]. Наглядный пример, который он приводит, касается тех же цветков с нектаром. Ведь для того, чтобы высмотреть свою маленькую «посадочную площадку» при каком-нибудь чрезвычайно красочном закате или в хаосе цветных бликов под буйной сенью окружающих растений, пчеле нужно выделить исходный, нужный ей цвет, что она и делает с помощью сложного зрительного механизма.
Позицию Лоренца можно суммировать следующим образом:
a) объективация действует уже на уровне физиологических механизмов восприятия. Она имеет эволюционное происхождение и приспособительное значение, как, например, очищение от привнесенного света у пчелы, ищущей цветок с нектаром;
