Эндофизика часто прибегает к метафоре интерфейса. Мир, как он доступен нашему восприятию и ментальному представлению – это только некий срез мира как целого, это интерфейс, т. е. связующее звено, сопрягающее человека и мир. Наше тело и наше сознание открывают нам только определенное окно в мир, которое в эволюционной эпистемологии называется мезокосмическим.
Человек есть продукт длительной космической и биологической эволюции, порождение этого мира и его внутренний наблюдатель. Возможности и невозможности (ограничения, искажения, аберрации) познания им мира определяются его собственной природой, сопряженной с природой мира; причем эти искажения неисправимы. Допустим, мир сделан из резины, но мы не осознаем этого, так как мы сами сделаны из резины. Этот пример подобен предложенному Альбертом Эйнштейном мысленному эксперименту: если плоские пауки ползают по поверхности сферы, то они даже не могут себе представить, что может существовать еще и третье измерение пространства – высота (или глубина).
Термин «эндофизика» (в противовес традиционной «экзофизике» – взгляду на физическую реальность извне и без непременного учета роли и места наблюдателя) был впервые употреблен математиком Давидом Финкельштейном в его письме к реальному основателю самого этого направления немецкому химику-теоретику из Университета Тюбингена Отто Рёсслеру В своих работах Рёсслер подчеркивает, что существуют два способа видения мира: изнутри и извне.
Эндофизика сближается с физикой сознания и теорией мозга. То, что нам дано, что доступно нашему наблюдению, – это только срез реального мира. Человек облечен в свое тело и чувствует себя в нем комфортно, хотя оно изначально ограничивает его возможности познания мира. Человек привык доверять своему прибору-сознанию, хотя, как показывает Рене Декарт в «Рассуждениях о первой философии», можно помыслить возможность существования демона в нашем сознании, который намеренно вводит в заблуждение наше восприятие. Не демон как таковой, а специфические аспекты функционирования нашего сознания, его спонтанность и телесная обусловленность накладывают ограничения на возможности восприятия и постижения мира.
Основатели эндофизики ссылаются также на Архимеда (287–212 до н. э.) и Р. И. Бошковича (1711–1787) как на своих предшественников. Архимед, который прославился своими изобретениями многих простых механизмов, типа рыгача и его разновидностей, и открытием некоторых законов физики, предположил возможность существования таких позиций, с которых можно было бы двигать саму Землю, т. е. малой силой сдвигать тело, обладающее любым, даже огромным весом. Это предположение было им сделано не в механическом, а в теоретическом плане. Итальянский математик, астроном и физик хорватского происхождения Руджер Иосип Бошкович осознал, что невозможно измерить движения и превращения, происходящие в мире, если весь мир, включая все измерительные приборы и всех наблюдателей, которые ими пользуются, не подвергаются влиянию этих движений и трансформаций.
То, что эндофизика оперирует с представлением не только о реальном, но и о виртуальном наблюдателе, имеет особое значение. Виртуальный наблюдатель выступает как основополагающий элемент мысленного экспериментирования, в ходе которого строятся виртуальные реальности и целостные миры по принципу как если бы нечто воображаемое или предполагаемое было реальным, а недоступное нормальному человеческому восприятию – зримым и осязаемым. Задача эндофизики и состоит в том, чтобы вместо человеческой субъективности в ее темпоральном аспекте подставить нечеловеческую субъективность, с тем чтобы выйти на те темпоральные контуры мира, которые могут оказаться видны в новой сетке.
Идея эндофизики заключается в том, что каждый наблюдатель в силу его собственных телесных и когнитивных качеств вызывает из реальности особенный ее контур и воспринимает реальность именно и только в нем. Обыденная – или даже научная в экзофизике – кажимость «мира без наблюдателя» при тщательном всматривании всегда оказывается именно кажимостью, поскольку наблюдатель в любом случае – мы сами. Рефлектирующий наблюдатель может попытаться увидеть мир и в иных его контурах, данных иным существам.
