Ни одна из сотни записанных Soul Intent кассет при всем желании просто не могла попасть в радиоэфир из-за ужасного качества записи. Все прекрасно понимали, что нужно сделать профессиональный альбом с качественным звучанием, но на это элементарно не было денег. Они решили отныне тратить все заработанное на аренду студии звукозаписи. Раз в неделю или две у кого-то появлялись лишние сорок долларов, которых хватало на час в студии. Каждая минута аренды стоила для них слишком дорого, поэтому записывать все нужно было с первого раза. В тот период было сделано довольно много записей, в том числе там были треки, которые попали в первые альбомы Маршалла Мэтерса. В составе Soul Intent Маршалл записал первый вариант трека «Backstabber». В нем впервые проявилось альтер-эго Мэтерса – злой и сумасшедший человек по имени Slim Shady:
Это шут, сбежавший из психиатрической палаты. Его лицо на доске объявлений – «Разыскивается за вознаграждение». Он заколет тебя кинжалом, не поддавайся на его обаяние (Eminem, «Backstabber»).
Записи они с завидной регулярностью отдавали на радио Детройта. Мэникс познакомился с ведущими еженедельного радио-шоу «Открытый микрофон», поэтому вскоре пара треков Soul Intent оказались в эфире. Трек «Crackers and Cheese» понравился владельцу студии звукозаписи Марку Бассу, и тот позвонил на радио, чтобы узнать, кто его исполняет. С ведущими он сотрудничал давно, так как хотел превратить свою небольшую студию в крупный лейбл, а для этого нужны были новые имена. Вскоре Soul Intent уже записывались на студии Funky Bass Team, принадлежащей Марку и Джеффу Бассам.
У братьев Басс были связи, они дали послушать наше демо парням из Elektra Records. На лейбле сказали: «Эминем звучит слишком молодо». Мой голос был действительно слишком писклявым. Он такой и на «Му Name Is». Полученное вознаграждение, а заодно и все свои сбережения я стал тратить на аренду студии (Eminem).
Марк Басс был не согласен с мнением лейбла, он почему-то верил в успех белого рэпера. Поэтому он предложил Маршаллу приходить иногда на студию и записываться бесплатно. Естественно, Маршалл этим воспользовался и вскоре записал достаточно материала. Вот только что с ним делать, он не представлял. Приятель нарисовал обложку для кассеты, и вскоре запись выпустили. Маршалл поехал в Hip-Hop Shop и отдал несколько кассет на продажу. Естественно, их выставили, так как Маршалла там все знали и уважали, а вот другие магазины отказались кассету даже выставить на полки. Впрочем, и в Hip-Hop Shop она тоже не продавалась.
Я ходил по району, отдавал их в музыкальные магазины, но они не продавались. Я, может, продал копии три. Сейчас я слушаю эти записи и понимаю, что они действительно паршивые. Но для своего времени они были не так уж и плохи (Eminem).
– Ты должен выйти на сцену, – без конца повторял ему Proof. Маршалл находил тысячи поводов, чтобы этого не делать, но сейчас Proof был настроен решительно. – Следующую битву веду я, и все будет организовано так, как нужно. Публика будет хорошей. Вначале выступают сильные команды, а ты выйдешь в конце.
Два года прошло с того момента, как Маршалл в первый и последний раз выходил на сцену. То ощущение паники, которое возникло, когда публика начала негодовать, не покидало его. Он помнил день своего провала так, будто это было вчера. К тому моменту он записал в составе Soul Intent гигабайты фристайлов, на студии братьев Басс была записана львиная часть сольного альбома, но он все еще не мог заставить себя выйти на настоящую сцену.
Маршалл тогда в очередной раз лишился работы. На сей раз Дебби наотрез отказалась пускать их пожить «пару недель», так как она по опыту знала, что это легко может превратиться в пару месяцев или даже лет. Ничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к родителям Ким. Те разрешили им пожить какое-то время. Скрепя сердце они вошли в уже знакомую им комнату на чердаке. Единственным предметом интерьера здесь был старый матрас. Временное место жительства в очередной раз грозило стать постоянным. Через пару недель к родителям вернулась Дон, сестра Ким, рассталась со своим бойфрендом и тоже переехала к родителям, с собой она привезла дочь Лэйни. Дон уже на следующий же день после переезда заявилась домой в невменяемом состоянии, и Лэйни пришлось унести на чердак, чтобы как-то защитить девочку от матери. Утром родители Дон рассказали ей все, что они о ней думают, и девушка ушла, хлопнув дверью. Мама сестер сказала, что не собирается кормить еще один рот, указывая на Лэйни. Ким на это лишь безразлично пожала плечами. Единственным человеком, которому было дело до судьбы девочки, стал Маршалл.
