Чтобы успокоиться, Эмиль съел бутерброды. Все, до единого. Бумагу он выбросил в окошко. Она зашуршала, но в конце концов упала на тыквенную грядку возле домика путевого обходчика. Перед закрытым шлагбаумом ждала телега, рядом с возницей сидел мальчик и махал поезду. Эмиль помахал ему в ответ.
Люди садились. Люди выходили. Время от времени появлялся контролер и чиркал толстым карандашом на оборотной стороне билета.
Так что дорогой все время что-то происходило.
И куда, куда быстрее, чем тогда, два года назад, приближался поезд к столице немецкого государства.
Так всегда бывает. Небольшая ли это прогулка или путешествие по железной дороге — во второй раз путь всегда кажется гораздо короче, чем в первый. (Кстати, это верно и для тех расстояний, которые не измерить на метры и сантиметры.)
Бабушка Эмиля и Пони вбежали в зал ожидания вокзала Фридрихштрассе.
— Не несись как угорелая, — сказала бабушка. — Я старая женщина, а не экспресс.
— Поезд прибудет через минуту, — нетерпеливо ответила Пони. — Мы могли бы быть поточнее.
Бабушка энергично покачала головой в знак протеста, и шляпка ее при этом еще больше съехала набок.
— Нельзя быть точнее точного, — заявила она. — Прийти на полчаса раньше так же не точно, как на полчаса позже.
Пони хотела было поспорить. Но тут их увидел Профессор, подбежал к ним, снял кепку и сказал:
— Добрый день, уважаемые дамы!
Он взял у Пони оба чемодана и пошел вперед, прокладывая дорогу в толпе.
— Добрый день, домовладелец, — ответила бабушка.
Он засмеялся и повел своих гостей к родителям. Советник юстиции поздоровался с бабушкой и Пони и познакомил их со своей женой фрау Хаберланд.
Мать Профессора, красивая, изящная дама, была одного роста со своим сыном и рядом со своим долговязым мужем выглядела девочкой.
Пони сделала несметное количество реверансов и передала все те приветы и слова благодарности, которые ее родители велели ей передать родителям Профессора. А бабушка сказала, что еще никогда не видела моря и ужасно рада этой поездке.
Потом все замолчали и стали ждать Эмиля. Поезд замедлил ход и наконец совсем остановился. Пассажиры выходили из вагонов.
— Наверно, он опять сошел на вокзале «Зоопарк», — волновалась Пони.
Но как раз в этот момент он вылез из вагона, стащил с площадки чемодан, огляделся, увидел всю компанию, улыбнулся и побежал к ним. Поставив чемодан, он поцеловал бабушку, протянул руку родителям Профессора и сказал Пони:
— Бог ты мой, как ты выросла!
Последним он поздоровался с Профессором. Мальчики держались натянуто. Но так всегда бывает между мальчишками, если они долго не виделись. (Впрочем, это проходит через десять минут.)
— Густав выехал сегодня утром на своей мотоциклетке, — объяснил Профессор.
— А-а, — сказал Эмиль.
— Он передает тебе привет.
— Большое спасибо.
— А Вторник еще вчера вечером уехал.
— Здорово, — сказал Эмиль.
— Конечно, — сказал Профессор.
Наступило тягостное молчание. Положение спас советник юстиции. Он трижды постучал своей тростью о перрон.
— Внимание! Сейчас мы все поедем на другой вокзал. Мы возьмем два такси — в одно сядут все взрослые, в другое — все дети.
— А я? — спросила Пони-Шапочка.
Все рассмеялись. Конечно, кроме Пони. Она слегка обиделась и сказала:
— Я уже не маленькая. Но еще не большая. Так кто же я?
— Дурочка, — сказала бабушка. — В наказание поедешь с большими. Чтобы поняла, что ты еще маленькая.
Так Пони-Шапочка поплатилась за свой язык.
Они пообедали в ресторане на вокзале. А потом заблаговременно сели в поезд, отправляющийся к морю. Поэтому они нашли, несмотря на каникулярное время, свободное купе и заняли его целиком.
Весь поезд был до отказа набит детьми, ведрами, фляжками, мячами, лопатками, апельсиновыми корками, сложенными шезлонгами, пакетиками из-под вишен, воздушными шарами, смехом и плачем, и он бодро мчался по сосновым лесам. Это был веселый поезд, — шум вырывался из открытых окон, не нарушая царящей вокруг тишины.
Сосны слегка раскачивались от мягкого ветерка и шептали друг другу: «Начались летние каникулы».
«Жаль», — ворчал старый бук.
