— Кончайте задаваться, гады! Я и так уйду, больно нужно мне с вами канителиться… — заявил Петцольд, потом добавил еще какое-то неприличное слово и убежал.
— Это он нас подбил сбегать сюда, а то мы бы ни с места, — рассказывал Герольд. — А Церлетт остался дежурить там, на площади.
— Не говорите больше о Петцольде! Ни слова о нем! — приказал Профессор и тут же успокоился: он прекрасно владел собой. — С этим вопросом все!
— А нам что делать? — спросил Фридрих Первый.
— Пожалуй, уж подождите, пока Густав вернется из гостиницы и доложит ситуацию, — предложил Эмиль.
— Хорошо, — согласился Профессор. — А кто это там идет? Кажется, мальчишка-лифтер.
— Да, он, — подтвердил Эмиль.
В воротах стоял мальчик в зеленой ливрее и точно таком же кепи, надетом набекрень. Он кивнул ребятам и медленно двинулся к ним.
— Какая мировецкая униформа, черт побери! — не без зависти воскликнул Герольд.
— Тебя к нам послал наш шпион Густав? — крикнул ему Профессор.
Лифтер был уже совсем близко, он кивнул и сказал:
— Да.
— Ну так валяй говори, что там?! — не выдержав, крикнул Эмиль.
И тут вдруг загудел клаксон! И зеленый лифтер запрыгал как сумасшедший по двору и захохотал.
— Эмиль, старик, — завопил он, — ты идиот! Потому что это был не лифтер, а Густав собственной персоной.
— Эй, ты, зеленявка, — в шутку подразнил его Эмиль.
И все захохотали так громко, что кто-то распахнул окно и закричал: «Не мешайте спать!»
— Здорово! — восхитился Профессор. — Но прошу вас потише, господа. Густав, сядь-ка и валяй дуй все по порядку.
— Ребята, прямо кино! Со смеху умрешь. Послушайте только! Я прокрался в гостиницу, увидел лифтера и подманил его пальцем. Он тут же подошел ко мне. Ну, и я ему выложил все, от начала до конца. Про Эмиля. И про вас. И про вора. И что он живет у них в гостинице. И что нельзя терять его из виду, чтобы мы смогли завтра вернуть Эмилю эти деньги. «Что ж, отлично, — сказал мне лифтер. — У меня здесь есть еще одна ливрея: ты ее наденешь и будешь вторым лифтером». «А что скажет на это портье: он ведь не может меня не заметить?» — спросил я. «Он ничего не скажет, он разрешит, — сказал мальчик, — потому что портье — мой отец». Что уж он там наговорил своему предку, не знаю. Но так или иначе, я получил вот эту ливрею, и мне разрешено провести ночь в дежурке, которая, на счастье, оказалась пустой, и мне даже можно прихватить с собой еще кого-нибудь. Ну, что вы на все это скажете?
— В каком номере живет вор? — спросил Профессор.
— Тебя ничем не удивишь! — обиженно проворчал Густав. — Работать мне, естественно, не надо. Велели только не путаться под ногами. Лифтер сказал мне, что вор живет, кажется, в номере шестьдесят один, но уверен он не был. Я тут же рванул на третий этаж;. Крадусь, как шпион, — никто не заметит. То из-за угла выгляну, то за перилами спрячусь. Наверно, с полчаса так сидел, вдруг дверь шестьдесят первого номера как раскроется! Как он выйдет! И точно. Наш вор! Ему надо было… ну, сами догадываетесь, куда… Я его там, в кафе, как следует разглядел. Маленькие черные усики, ушки такие тонкие, насквозь просвечивают, и рожа кирпича просит. Когда он вернулся… ну, сами знаете, откуда… я к нему раз… «Вы чего-нибудь ищете? — спрашиваю. Может, вам чего-нибудь нужно?» — «Ничего мне на надо, — говорит. — Хотя постой! Скажи портье, чтобы меня разбудили завтра ровно в восемь. Номер шестьдесят один. Смотри, не забудь!» — «Не забуду, будьте уверены, — говорю. — Ровно в восемь у вас зазвонит телефон». И наш вор спокойно потопал к себе в номер.
— Вот это да! — Профессор был просто в восторге, ну, а остальные и подавно. — К восьми мы будем его торжественно встречать у дверей гостиницы. А потом поймать его будет легко.
— Можно считать, что он готов! — воскликнул Герольд.
— Торжественная встреча с цветами! — сказал Густав. — Мне пора идти. Я должен еще опустить в ящик письмо для номера двенадцать. Я уже получил чаевые — пятьдесят пфеннигов. Доходная профессия. Лифтер иногда зарабатывает до десяти марок чаевыми. Он рассказал мне. Часов в семь я встану и позабочусь о том, чтобы нашего негодяя разбудили вовремя. А потом я снова здесь появлюсь.
