Пьер поспешно провел девушек в свои комнаты и с облегчением опустил две сумки, которые нес.
— Вы что, камни в них прячете? — спросил он, растирая запястья.
— Все, что сделает более забавными карточные игры на уик-энде в Оксфорде! — ответила Амелия, садясь на кровать.
Люси отошла от окна и, посмеиваясь, поинтересовалась:
— С какой же начнем?
Пьер достал сигареты и, предлагая им пачку, проговорил:
— Мне кажется, что вам хочется сменить свой наряд?
Он заметил азартный блеск в устремленных на него двух парах голубых глаз.
— Предлагаю игру в чет-нечет! — Пьер закурил и выжидающе ухмыльнулся.
Амелия подошла к нему, наклонилась, и прежде чем он успел помешать, вытащила сигарету из пальцев.
— Я не совсем знаю правила игры, — сказала она, стягивая через голову красную тенниску и открывая кружевной лифчик. — Поясни.
Пьер вдруг вспомнил ощущения от прикосновения к ее упругой молодой груди и встряхнул головой. Амелия расстегнула застежку и сбросила лифчик на пол. Глаза Пьера не отрывались от ее крупных бледно-розовых сосков.
Вслед за лифчиком на полу оказалась юбка, и она осталась в красных кожаных сапогах.
— Снять? — спросила она, глядя на них.
— Нет! — Пьер возбужденно покачал головой.
Амелия недоуменно посмотрела на него, потом, догадавшись, наклонилась и стала стягивать с себя красные кружевные штанишки.
— А теперь очередь Люси?
Ее сестра спокойно лежала на кровати, одетая в зеленую тенниску и зеленые сапоги. Пьер взглянул на нее:
— Давай, Люси!
Девушка начала раздеваться: сняла тенниску, юбку…
Амелия подошла к Пьеру и поставила ногу на стол рядом с ним. Он нежно похлопал рукой по красной коже сапога.
— Какая чудесная идея! Мы никогда не делали этого в сапогах. Приступим, Люси? — выдохнула Амелия.
Такси поднялось на Холм, объехало Магдален-колледж и остановилось на стоянке.
— С вами все в порядке, милая? — Водитель помог пассажирке вылезти из машины.
Она кивнула, цепляясь за его руку. Он почувствовал, что девушка вся дрожит.
— Хотите, я разверну машину и буду ждать вас там, хорошо? — Он указал место на противоположной стороне дороги. Девушка отпустила его руку.
— Да. Это будет замечательно. Я долго не задержусь.
Он смотрел, как она, пошатываясь, шла к колледжу, и ему захотелось проводить ее. Он шагнул за ней, но потом остановился. Лучше не вмешиваться, решил он.
Взбираясь по узкой лестнице, Элли часто останавливалась, чтобы перевести дыхание. Вот и коридор. Медленно добрела она до комнаты Пьера и громко постучала в дверь. Она стояла и зябко куталась в жакет, трясясь от лихорадки. Когда она услышала в комнате чей-то голос, то решила, что это приглашение войти, широко распахнула дверь и переступила порог. В комнате стоял полумрак, но свет, пробивавшийся через полузадернутые занавески, падал на композицию из трех тел, содрогающихся на столе. Тишина в комнате нарушалась тяжелым дыханием и прерывистыми стонами.
Элли окаменела. Ей стало дурно от увиденного. Падая, она сумела удержаться, судорожно уцепившись за дверь. Сумка выпала из ее рук.
Ничего не соображая, совершенно не контролируя себя и заливаясь слезами, Элли каким-то чудом оказалась на первом этаже дома Пьера. Она прижалась головой к холодной стене, пытаясь взять себя в руки. И тут темнота поглотила ее.
Когда она очнулась, озноб почти пропал и дышать стало легче. Девушка вытерла рукавом слезы, привела в порядок одежду, глубоко вздохнула и вышла из дома. Найдя такси, она опять тяжело упала на сиденье и разрыдалась.
Эдвард отодвинул стул, встал и потянулся. Ему захотелось перекусить.
В это время постучали в дверь.
— Войдите! — пригласил он и повернулся в тот момент, когда дверь открылась.
В темном коридоре, опустив голову, стояла Элли. Он подскочил к ней, обнял за плечи и почувствовал, что ее трясет.
— Элли, что случилось?
Лицо девушки было опухшим и красным, ладонью она прикрывала глаза от яркого электрического света, а голос был слабым и нерешительным.
— Извини, Эдвард… Я… Мне некуда больше идти!
Он ласково провел ее в комнату, усадил и опустился перед ней на колени. Ее руки были холодными как лед.
— Хочешь выпить? — Она покачала головой, не поднимая глаз. Тогда он осторожно провел пальцем по ее мокрой щеке, а потом облизнул его. — Соленый!
