— Боже мой! Неужели так? Я удивлен, что ты находишь время для выпивки со старым приятелем! — саркастически заметил Пьер.
— Не нахожу, — нетерпеливо ответил Эдвард, заметив ненависть, полыхавшую в темных жестоких глазах. — Я здесь не для отдыха, Пьер!
Пьер зажег сигарету и глубоко затянулся.
— Я понимаю.
Эдвард наблюдал за ним.
Пьер, не зная, о чем пойдет речь, растерялся, но пытался скрыть это.
— Так в чем проблема? — небрежно спросил он.
— Да никакой проблемы, Пьер. Только… В прошлую субботу ты хорошо провел ночь?
Нагло глядя на Эдварда, Пьер процедил сквозь зубы:
— Так вот оно что! Да, ночь была замечательная, но тебе-то какое до этого дело?
— Я думаю, ты догадываешься?
— Я могу сказать тебе, Гамильтон: не суй свой нос куда не надо! — продолжал хамить Пьер.
Эдвард согласно кивнул головой и грохнул кулаком по стойке.
— Да, ты можешь…
Пьер сразу сменил тактику. Он рассмеялся, как будто все происходящее было шуткой.
— Ладно, я этого не спрашивал! Понимаю, тебя интересует Элли. — Его голос стал доверительным. — Не беспокойся о ней. Элли знает свое место.
Эдвард с трудом сдерживал себя. Он был взбешен: каков мерзавец, думает купить его на эту ложь! И продолжал молчать, тогда как Пьер снова сменил манеру и тему разговора.
— Оставь это, Эдвард! Мы молодые, энергичные; зачем нам связывать себя, когда есть возможность свободно порезвиться. Ты должен знать эту игру!
— Нет, Пьер, я не желаю знать эту игру! — Лицо Эдварда оставалось спокойным, но в глазах горела дикая ярость. — А теперь внимательно слушай: если до меня дойдет, что Элли узнает про свое место и ты заставишь ее страдать, я обещаю тебе, что раздавлю тебя сильнее, чем тонна кирпичей! Понятно?
— Неужели?
— Что, желаешь удостовериться в этом?
Эдвард встал. Он сказал все, что хотел сказать, и теперь не видел причин оставаться здесь дальше. Он почувствовал страх Пьера.
— Я буду ждать тебя, Пьер, вместе с Элли в Истлее. Иначе ты на своей шкуре убедишься в правильности моих слов!
Пьер прислонился к стойке и ухмыльнулся, но Эдвард подметил ужас, охвативший его кузена. Пьер был трусом, хотя и пытался сейчас сохранить свое достоинство.
— Не пугай меня, Гамильтон! Ты всегда был велик для своих ботинок!
Эдвард мгновенно шагнул к Пьеру, схватил его за шиворот и приподнял над полом.
— Я очень большой, Пьер, — прорычал он. — Запомни это! Очень-очень большой — намного больше, чем ты!
Он отбросил Пьера, и тот тяжело рухнул на стойку.
Эдвард повернулся, взял папку под мышку и вышел из бара.
Мэдди, сидя на кровати, наблюдала, как Элли надела через голову черную шелковую блузку, заправила ее в брюки и оглядела себя.
— Как ты думаешь, хорошо?
Мэдди прищурила глаза. Она совершенно искренне считала, что Элли выглядит прекрасно в любой одежде. Появись она в Истлее в старых занавесках, все равно бы ее красота потрясла всех.
— Я думаю, что к черным джинсам лучше подойдет белая блузка. Возьми с собой черную блузку, но надень ее с красной мини-юбкой на обед в пятницу вместе с черными замшевыми «лодочками» на низком каблуке.
— Мэдди, ты уверена?
— Конечно, уверена. Бери с собой все, что хочешь. Ты будешь чудесно выглядеть. Мамочка Пьера — ужасный сноб!
Девушка дотянулась до кружки с чаем, отхлебнула глоток, взяла последний бисквит и шумно захрустела им.
Элли подошла к кровати и присела на край.
— Как ты думаешь, я ей понравлюсь, Мэдс?
Мэдди расправилась с бисквитом и теперь облизывала пальцы.
— Я не могу представить ее реакцию.
Она задумалась на секунду, стоит ли говорить Элли о том, насколько по-настоящему ужасна госпожа Х.-С. Но решила придержать свой язычок. Элли очень волновалась из-за этой поездки на уик-энд, и Мэдди хотелось подбодрить ее.
— В конце концов, ты приглашена в Истлей родителями Эдварда, и тебе нечего переживать из-за госпожи Х.-С. Не забивай себе голову!
Элли повернулась к ней:
— А какие родители у Эдварда? Наверное, это смешно, но мне кажется, что они должны быть прекрасны!
— Ты права. Леди Элизабет, как только встретится с тобой, сразу будет настаивать, чтобы ты называла ее Элизабет, а сэра Джоша — просто Джошем. Она такая же, как Эдвард, — высокая блондинка, выглядит всегда безупречно. Ну, а сэр Джош — это повзрослевший Эдвард. Его родители очень красивы, умны, спортивны, сексуальны!
