Те протестанты во Франции, кому английские войска охотно помогали из религиозных соображений, быстро сумели договориться со своими соотечественниками-католиками, и англичане оказались не нужны.
После того как были казнены все солдаты, попавшие в плен при обороне Руана, королева приказала сдать Гавр, мотивируя это тем, что для нее жизнь солдат важнее удержания любого города. Англия потеряла все свои опорные пункты на континенте. Взамен получила мощнейшую эпидемию чумы, унесшую жизни каждого шестого жителя Лондона.
Королеве было не до разборок со своим возлюбленным.
Но все в жизни проходит, прошло и это.
И снова возникли вопросы престолонаследия и замужества, только теперь они в первую очередь касались не Елизаветы, а… Марии Стюарт. Слишком связаны были судьбы двух королев, чтобы изменения у одной не касались другой.
Мария уже повзрослела и постепенно стала вмешиваться в дела королевства к величайшему неудовольствию ее брата. Пока птичка пела и плясала, Меррей только следил, чтобы не заливалась слишком звонко и не наделала глупостей. Но этой красотке надоели балы и музицирование, и она решила поиграть в правительницу. Пора было все же выдать Марию замуж.
Но переговоры с королем Испании Филиппом по поводу брака его сына Дона Карлоса с шотландской королевой двигались ни шатко ни валко. Также зависли договоренности с австрийским эрцгерцогом Карлом. И не последнюю роль в этом сыграла английская кузина Марии Елизавета.
Когда до Лондона дошли сведения о сватовстве к шотландской соседке австрийца, Елизавета вызвала к себе австрийского посланника и без обиняков объявила ему, что английское правительство будет рассматривать такой брак как объявление войны Англии. Конечно, эрцгерцог тут же ретировался. Шотландия слишком далеко, чтобы ради нее ссориться с ее сильной соседкой.
Мария с изумлением читала строчки письма Елизаветы, в котором та, рассыпаясь в комплиментах по поводу несравненной красоты своей кузины и множества ее несомненных достоинств, все же ставила ее в известность, что любое несогласованное с ней самой замужество Марии будет рассматриваться как выступление против. Шотландская королева в негодовании отбросила письмо, такое поведение английской королевы граничило с наглостью! Какое Елизавета имела право требовать от нее отчета в своих действиях, тем более действиях, направленных на замужество?! Она тоже королева и вольна выходить замуж за кого угодно!
– Гренвилль, – обращалась Мария к своему канцлеру, – почему она считает себя вправе вмешиваться в мои личные дела?! Я же не советую ей, с кем спать или идти под венец!
Канцлер дипломатично молчал.
Возмущалась Мария Стюарт, конечно, только наедине или в обществе близких людей, в письмах к Елизавете она была сама благожелательность. Между двумя королевами началась большая игра с чисто женскими выходками и пакостями, которая привела одну из них на плаху. Но случилось это много лет спустя, а тогда Мария, стараясь затянуть время в ожидании решения короля Филиппа, писала «дорогой сестрице», прося дать неоценимый совет, за кого же ей выходить?
Эрцгерцогу было отказано, но не из-за боязни неприятностей со стороны Англии, Мария Стюарт все еще надеялась на брак с Доном Карлосом либо сыном Екатерины Медичи королем Франции Карлом IX. Но ни тот ни другой не торопились, а время шло.
Тянули его все. Испанский король Филипп не торопился женить своего сына, которого откровенно недолюбливал, да еще и наживая таким браком врагов в Англии. А Екатерина Медичи слишком хорошо помнила свою невестку-зазнайку, чтобы желать ее нового воцарения на престоле. Снова становиться второй дамой при первой Марии? Это она уже проходила. Французский король Карл IX был достаточно послушным сыном, а в Париже красоток хватало и без Марии Стюарт.
На очередном приеме шотландский посол Мелвилл беседовал с королевой Елизаветой, к которой относился весьма своеобразно. Он готов был признать, что английская королева умна, прекрасно образована, обладает многими талантами, но категорически не одобрял ее нежелание вести себя, как подобает женщине, – выйти замуж и рожать детей. Мелвиллу были непонятны попытки женщины встать вровень с мужчинами и править страной. Еще во время первого приема он сказал Елизавете, что она никогда не выйдет замуж, потому что тогда стала бы просто королевой, а сейчас король и королева в одном лице. Проницательности шотландского посла нужно отдать должное, именно так и было, Елизавета просто не представляла, что должна будет с кем-то делиться властью. Мелвилл уважал Елизавету как сильную женщину, но откровенно насмехался как над женщиной вообще. Его письма своей королеве были полны язвительных замечаний, что не мешало увертливому шотландцу любезничать с английской королевой, разыгрывая преданного поклонника ее талантов.
