Гил еще раз поглядел на карту и убедился, что прыгать действительно придется в глубь Ирана.
— А как мне оттуда выбраться?
— После того как вы убьете Аль-Назари, вам лучше залечь на дно и дождаться темноты, — сказал Лерер. — С наступлением сумерек вы отправитесь на юг к точке эвакуации. Там, у иранской границы, вас подберут «ночные сталкеры». Мы рассчитываем, что вы не встретитесь с иранскими войсками. Провинция пустынна и безлюдна, охранять ее нечего. Несмотря на это, там много торговцев героином, которые тайком снуют туда-сюда через границу круглые сутки. Именно поэтому мы считаем, что нужно убить Аль-Назари на территории Ирана, чтобы подозрение не падало на США. Позвольте продемонстрировать.
Он обернулся назад, лицом к проектору, и просил дать следующее фото.
Теперь на стене показалась карта провинции Систан-Белуджистан с множеством точек различных цветов.
— Систан-Белуджистан — мировой очаг распространения героина. Восемьдесят пять процентов героина поставляется именно отсюда. Каждая красная точка на карте обозначает убийство. Каждая синяя — взрыв. И наконец, желтые точки — это похищения людей. Все данные с 2008 года. Как видите, в регионе не прекращается гражданская война, и это тщательно охраняемый секрет на Ближнем Востоке. Поэтому у Ирана нет оснований подозревать иностранное государство.
— Гил, разреши мне кое-что прояснить… Каждый шаг спланирован настолько тщательно, что иранцы даже не узнают, что мы побывали на их территории. Если операция пройдет гладко, то и в будущем мы сможем проводить тайные операции внутри Ирана. А насколько это ценно, я думаю, нет нужды объяснять.
— А средства связи тоже русские, как и винтовка? — спросил Гил, пропуская мимо ушей предостережения докладчика. Если цель будет достигнута и враг будет убит, то Гил окажется предоставлен сам себе, и уж тогда-то он сделает все, чтобы спасти свою задницу.
Лерер покачал головой.
— Ваше радио и GPS будут китайскими. Специалисты Группы по особым операциям, которые готовят вас к операции, уточнят детали.
Он остановился и вопросительно взглянул на агента Моссада: добавит ли тот что-нибудь? Тот в ответ покачал головой.
— Тогда, — сказал Лерер, — пора заканчивать. Есть вопросы или пора звать подготовительную команду?
— Есть один, — отозвался Гил. — Когда я отбываю?
— Вы летите грузовым самолетом ВВС США прямо в Кабул, — Лерер посмотрел на часы, — через одиннадцать часов сорок минут. Там вы пересядете на «Боинг-727» до Ирана. Удачи.
Провинция Нуристан, деревня Вайгал
Бадира обедала, когда глава деревни Сабил Нуристани вошел в дом в поисках Наима.
— Не знаю, где он, — ответила Бадира. — Я с утра его не видела. Наверное, уехал в Кабул.
Сабил оглядел комнату, где лежала переодетая в грязное платье Сандра, привязанная к кровати за больную лодыжку.
— Как долго она проживет?
— Все зависит от обстоятельств, — устала отвечать на больной вопрос Бадира.
— От чего зависит?
— От того, как много насилия ей придется еще вытерпеть.
Старик стоял задумавшись, глубоко всем этим обеспокоенный.
Он не был ни талибом, ни пуштуном. Старик был из калашей[38], а калаши, в отличие от Наима и его дикой банды фанатиков-ваххабитов, далеки от ультраконсервативного ислама. Предки Сабила по линии Нуристани жили в Гиндукуше веками, даже провинция названа в их честь. У калашей были свои собственные обряды, традиции, и их глубоко возмущали боевики из Талибана и ХИК.
Лейтенанта-выскочку Наима, пуштуна с юга провинции, направили укрепить позиции талибов, когда начала набирать мощь группировка Хезби. Наим выбрал деревню Вайгал не только оттого, что она была спрятана в горах, но еще и потому, что большинство местных мужчин среднего возраста погибло в локальных конфликтах из-за земли. Жителей никто не защищал, и они с легкостью подчинялись. Подростки росли без отцов, которые передали бы им законы племени, — никто их ничему не учил и не держал в узде. Их нетрудно было впечатлить рассказами о джихаде, которыми кормил их Наим. Сабил подозревал, что многие из рассказов Наима были выдумкой, но подростки клевали на его обещания о загробной жизни, в которой павшим за веру праведникам будут принадлежать все женщины.
